***
Я с шумом втянул в себя воздух,
осознав, кто именно был тайным доносчиком. Треклятый Петрович! Вот
уж от кого не ожидал подобной подлости. При нашей первой беседе он
не произвёл впечатления мерзавца. Да, был слегка высокомерен и
самодоволен, но в целом казался безобидным.
Лишь на казни Савелия и Гривина
учитель показался мне странным. В отличие от прочих селян, он
взирал на расправу с леденящим спокойствием. Ни следа страха,
злорадства или хотя бы волнения. Даже на празднике люди веселились
и пили как-то нервно, будто пытаясь заглушить смятение. И только
учитель сохранял непроницаемость статуи.
Ну что ж, если хитрозадый лис думал,
что сумеет безнаказанно подставить меня, то горько просчитался.
«Скальд, летим за ним! — мысленно
скомандовал я. — Пора покончить с предателем».
Тот неспешно брёл по безлюдным
улочкам, то и дело озираясь. Видать, боялся, что кто-то заметит его
ночные похождения.
Когда он свернул в очередной проулок,
Ворон камнем рухнул вниз и приземлился прямо перед ним.
— Здравствуй, Кузьма, — прозвучал из
клюва ворона мой голос. — Решил прогуляться в комендантский час?
Интересный выбор.
Доносчик отшатнулся, разевая рот в
беззвучном крике. Ещё бы, не каждый день видишь говорящих птиц.
Учитель затрясся, лицо его посерело от ужаса. Он попятился,
беззвучно шевеля губами. Выглядел Петрович настолько жалко, что на
миг мне стало противно.
— Я… я… — заблеял он, таращась на
Скальда.
— Ты, ты, — согласился я. — Если бы
ты злоумышлял только против меня, я бы подарил тебе быструю смерть.
Однако ты покушался на жизни, здоровье и благополучие всей
Угрюмихи. Подверг опасности стариков, женщин, детей. И кто знает,
скольких невинных успел погубить до этого своими наветами.
— Нет-нет! Я не…
— Ты жил, как паршивый трус, —
процедил я, игнорируя мычание, — и умрёшь, как паршивый трус. И
пускай Хель не знает к тебе жалости!
В глазах собеседника мелькнула искра
понимания. Он понял, что пощады не будет, и распахнул пасть для
крика, но…
Мой резерв, едва восстановившийся на
четверть после ритуала глушения магофонов, стремительно опустел. Я
уже приготовился сжечь для подпитки чар один из двух оставшихся у
меня средних кристаллов Эссенции, когда внезапно ощутил, как Скальд
отдаёт мне часть своей силы. Её хватило впритык.
С тех пор, как он стал моим
фамильяром, я получил возможность творить волшбу через ворона, как
если бы он являлся источником чар. Хотя энергия всё ещё
расходовалась моя собственная. Ровно так и произошло во время
засады молодчиков Гривина, когда я воспользовался обзором
компаньона, чтобы нацелить