Хотя… Это ведь только донос мне показали в
виде бумажки, а так он мог вполне быть передан на
словах.
К
тому же почерк в доносе каллиграфический, явно выдающий человека с
хорошим образованием. Даже Петрович вряд ли способен писать так
изящно - видел я его записи в школьных тетрадях, будто следы
раненого паука.
Куда больше меня заинтересовали обороты речи
и подробности, выдающие человека, хорошо знакомого с торговыми
делами. Особенно эти постоянные упоминания о честной торговле и
справедливых ценах, “жерновах” и абсолютно мелочная жалоба на отказ
расплатиться за лошадей трофеями. А ведь при том разговоре с
мельником присутствовал только я и Захар…
Во-вторых, нужно переговорить со своими
людьми. Кто-то из них мог заметить, если один из селян вёл себя
странно или явно мне не доверял.
В-третьих, установить способ, которым местный
Иуда отправил весточку княжеским людям. Если он использовал
почтового голубя, это одно, а если в деревне имелся ещё один тайный
магофон, это уже совсем другое.
Так или иначе, я знаю способ, как усложнить
неизвестной крысе жизнь и вывести её на чистую воду…
Прежде чем приступать к задуманному,
я решил сузить круг подозреваемых и собрал в своём доме
сподвижников — Захара, четверых охотников и Василису, которая для
этой части плана не представляла никакого риска, но могла
потенциально помочь. В общих красках обрисовав им суть письма, я
спросил:
— Кто вообще у нас в деревне обучен
грамоте?
В ответ я услышал знакомые имена,
ровно те, что мне уже приходили на ум. Однако я начал копать
глубже:
— Это всё? Или ещё есть люди, которые
словом или делом показали, что умеют писать?
Силантий почесал в затылке и
ответил:
— Фрол умеет. Ещё прежний староста
научил его, чтобы тот вёл учёт расхода металла и угля.
— Давно ещё, при моём батьке у нас
несколько семей из города перебрались, от налогов спасались, —
добавил Борис. — Они своих детей грамоте обучили. Вот Митяй, к
примеру, от мамки научился.
Следом он добавил ещё парочку имён
тех, с кем я пока особо не пересекался.
— Получается, десяток наберётся, —
подытожил я. — А не замечали странностей за кем-нибудь в последнее
время? Может, кто открыто выражал недовольство или держался
подозрительно?
Федот переглянулся с остальными и
подался вперёд на локтях:
— Митяй после той взбучки часто
бурчал по углам, мол, воевода новые порядки устанавливает, житья не
стало. И книжки у Петровича то и дело брал — вроде как читать
любит.