На коммуникаторе загорелись значки.
Два паучка, шевелящийся и перевернутый, мертвый. Потом две картинки
совместились, сошлись воедино, и потом разошлись вновь, - теперь
два шевелящихся, двигающихся паучка.
- Ты уверен? – уточнил я. – Это же
чужое сознание. Осознаешь последствия? Пробовал проделывать такое
раньше?
Нет, не пробовал. Я видел это по
задрожавшим лапкам хромого.
На коммуникаторе возникла новая
картинка. Результат поменялся, в конце – два паучка лежали
перевернутыми, лапами вверх, и не шевелились. Красноречивая
альтернатива.
Но, судя по всему, Ананси настроен
решительно.
- Ты восстановишь его память? Или
сотрешь ее остатки и заберешь себе?
Круг, наполовину закрашенный,
наполовину пустой. И то, и другое.
На коммуникаторе пиктограммы исчезли,
и появилась более сложная картинка. Коридор, устремленный вдаль,
множество боковых проходов и вправо, и влево. Затем, неожиданно,
все проходы исчезли. Обрушились перегородки, перекрывая любые
возможные варианты. Один путь. Отсутствие альтернатив.
Наши разговоры дошли до абстрактных
понятий и философии.
Они очень развитые, ремонтники.
Просто молчаливые.
- А если тебя окончательно накроет,
мне что делать?
Человечек, шевелящий руками и ногами,
шагающий вперед.
- Идти куда?
Ремонтник ожидаемо промолчал.
***
Я насчитал шестнадцать обездвиженных
пауков. Насколько я понимаю, ремонтник отсюда не ушел. Совсем. Его
здесь разобрали полностью, лишив даже теоретической возможности
восстановиться. Не думаю, что у них на Ковчеге есть резервные
копии. Памяти – еще может быть, но не сознания.
Как мы все давно убедились,
самоидентификацию, осознание себя и все, что крутится вокруг этого,
просто так в бэкап не забросишь. Не в этой вселенной. Было бы
слишком просто.
Как он умудрился все-таки
заблокировать входной шлюз, лишая противника возможности в полной
мере насладиться победой?
Ответ нашелся быстро.
Был еще семнадцатый паук.
Дееспособный, но забившийся под какой-то пульт в углу. Нам вместе с
хромым от Ананси пришлось его выковыривать. Ананси тянул его за
лапки, понемногу, чтобы не повредить, а я уговаривал, почему-то
посчитав, что звук человеческого голоса его успокоит. Я бы еще
гули-гули сказал, думаю, толку было бы больше.
Но в конце концов, мы его достали. Не
таким уж и целым он был, по сравнению с ним хромой дрон Ананси
выглядел просто образцом пышущего здоровьем механической жизни.
Половины лап не хватало, корпус был явно пробит в нескольких
местах, а потом наспех залатан – видимо, еще до того, как сознание
собрата Ананси окончательно разрушилось.