Они что-то говорили, и я механически
начал прислушиваться, выстраивая языковую модель, накидывая
возможные вариации значений некоторых слов. Скорее тихий шелест,
чем ярко выраженный голос. Хуже всего было то, что они практически
не использовали паузы между словами. Они все-таки присутствовали,
но были значительно короче, и тяжелее всего оказалось разделить
слова, отделить одно от другого.
Может, и не надо отделять. Гусеницы
явно обладали каким-то сознанием, отличным от нашего. Язык лишь
позволял его слегка представить. Непрерывный поток мысли, почти не
разделенный на отдельные слова и образы. Прилагательные перетекали
в существительные, глаголы вообще не отделялись от действующего
лица и того, на кого было направлено действие. Там, где я бы сказал
– «паук кинул камень в стену», у них звучало «паукКинулКамень» и
лишь стена оказалась бы отделена небольшой паузой в речи.
Незаметной, к которой еще надо привыкнуть.
Хорошо, что у меня богатый опыт.
Эта группа двигалась, считая, видимо,
что зайдет ко мне в тыл. Я двигался вслед за ними. Как только они
зашли за очередной поворот, паук, занимающийся разведкой фронта,
бесшумно засеменил вперед, добрался до того же поворота, выглянул,
спрятался. На моем предплечье обновилась карта. Гусеницы ушли
достаточно далеко, чтобы я мог продвинуться вперед.
Через короткое время они, отряд в
целом, поняли, что потеряли меня. Видимо, кто-то из основного
отряда вышел на тот злополучный перекресток, где нас обстреляли
впервые, обнаружил, что нас и след простыл, а сомкнувшиеся со всех
сторон мелкие отряды показали, что в их сеть никто не попал. Не
умеют гусеницы плести сети.
На самом деле, мы были рядом. И я, и
Ананси. Каждый из его пауков, как только мы вышли из зоны прямого
контакта, тихо следовал за одной из групп, на максимально возможном
расстоянии, постоянно обновляя карту, позволяя и всем паукам
Ананси, и мне обходить опасные места.
Игра в пятнашки становится легкой,
если у тебя в напарниках ремонтник самого Ковчега, пусть и слегка
деградировавший из-за потери половины носителей.
***
Они попробовали вновь раскинуть сети,
и мы повторили маневр, прошли прямо через дыру в одной из ячеек. Из
отряда у них осталось едва два десятка бойцов, двигались они
медленно, было ощущение, что они физически неспособны разойтись по
одному – какая-то особенность расы, заставляющая их все время
двигаться в группах, хотя бы по две-три особи. А может, разумная
осторожность. Я бы тоже предпочел не уходить в одиночку от отряда,
когда где-то неподалеку, возможно, прячется враг, лишь недавно
положивший несколько десятков твоих соплеменников.