Всё-таки артефакт, а не латунная
побрякушка.
Внимательно изучив золотую печатку с
изображением распахнутой головы льва с высунутым языком и короной
из каменных блоков на голове, следом я перевела внимательный взгляд
на Ульяну, заметив, как она замерла, и чуть приподняла брови.
– Что?
– Ты одаренная? - спросила она,
словно не веря собственным словам.
– Немного, - кивнула и чуть
нахмурилась. - Как ты поняла?
– Я чувствую всплески, - улыбнулась
Уля откровенно натянуто. - У меня мизерный дар интуита. А ты…
– Регенерация, - усмехнулась. -
Довольно посредственная. Тоже ничего особенного. А сейчас расскажи
мне о расписках и тех, кто к тебе приходил. Суммы, фамилии,
сроки.
Снова откровенно расстроившись, тем
не менее Ульяна сумела перечислить мне самых нетерпеливых и отбитых
на голову мерзавцев, которых оказалось двое, но помимо них она
точно знала ещё как минимум о десяти. И те, уверена, тоже в самое
ближайшее время дадут о себе знать.
– Да уж, угораздило нас, -
скривилась я, услышав о суммах, которые в своей больнице не
зарабатывала и за год. - Как ему вообще занимали?!
– Ему везло, - тускло усмехнулась
Ульяна. - Иногда очень крупно везло. А иногда наоборот -
проигрывался в пух и прах. Выпивая, Дима… - она смотрела куда
угодно, но не на меня, теребя салфетку, - становился как будто
другим. Иногда мне казалось, что в нем живут две личности…
– Шизофрения? - нахмурилась.
– Нет! - моментально вскинулась Уля
и уже тише, но так же убежденно добавила: - Нет…
Потом дернула плечом, отвела взгляд,
окончательно дорвала салфетку и тихонько вздохнула.
– Скорее раздвоение личности. Одна -
угрюмая и нелюдимая, не способная связать и двух слов, а вторая -
романтик и балагур, очаровательный и настолько харизматичный, что
глаз не отвести.
Она снова вздохнула, на этот раз
тяжело и протяжно.
– Думаю, ты догадываешься, когда он
становился вторым.
– Когда пил, - хмыкнула я.
– Да.
– И пил он, я так понимаю,
много?
– Да.
Ясно.
– Ладно, идем. Хочу взглянуть на
особняк и машину. Будем разбираться с наследством от нашего
непутевого Димы.
Назвать графа отцом я не могла. Да и
какой из него отец? Ладно, допустим, мне он помогал. До
восемнадцати. Хотя даже не вспомню, когда я видела его в последний
раз, хотя память той, прежней Полины досталась мне вся. У меня
вообще память после того случая стала идеальной.