– Янка! Я тебя убью сейчас! У меня тут жизнь рушится, а ты…
– Мариш, ты чего? Что случилось то?
– Я не могу без него!
– Ясно. Викендовский синдром, блин. Завтра уходим в сплав, так что напивайся своих противорыгалок и вперёд. И закройся на ключ, я с утра заеду, сама тебя из дома выковыряю. И-да, ничего не знаю, пиши для масика! – и, явно вернувшись в комнату, – Вольно! Разойдись! Ого, как ты разо…
Маринка поскорее нажала отбой. Быстро закрылась на ключ и отодвинула задвижку. Булькнул телефон. Сообщение. Так поздно! Что-то случилось!
«Привет, Маришка. Я рейсе, пришлось срочно вылетать, не предупредил. Вернусь через два дня, сразу позвоню.»
Ещё одно!
«Летим в дождь, взлет через двадцать минут. Целую твои пальчики, малыш»
Довольная, пробормотала: «Вот истеричка!», написала «Жду, горю, вся в шелках и горизонталях!» отправила и зажмурилась. Услышала, как пришел ответ, и приоткрыла один глаз. «Приземляюсь ровно через 46 часов 18 минут. Плюс 56 минут на дорогу. Ждать! Огонь не тушить, шелк не снимать!». Рассмеялась, думая о том, что за эти два дня Янка протащит её по всем водоворотам, какие только найдет.
«Только как теперь лететь, хулиганка?»
«Нууу… Я же как-то сплавлюсь на байдарках в шелках! Так что вперед, мой герой!»
Маринка угнездилась в кровати, в голове была каша и радостный сумбур, но самой чудесной была мысль, что коробочек не существует. Просто сердце, просто чувства. Взяла телефон и набрала одно-единственое сообщение для Яны.
«Полной и безоговорочной капитуляции не будет. Но ты можешь рискнуть!»
Спина болела день и ночь. Завтра нужно встать пораньше, а то за опоздание Наташа-тате будет ругать и из зарплаты вычтет… Ничего, он встанет. Зато в конце недели, наконец, получит деньги. Конечно, почти всё отдаст агатаю – матери отправить, квартиру оплачивать и еду покупать, он же не бейшара какой-то, ему уже шестнадцать, сам на себя зарабатывает. Добавит остаток к тому, что скопил за четыре месяца и купит настоящий смартфон, а свою разбитую древнюю Нокию еще и продаст.
В груди сладко затеплело от предвкушения, и сразу захотелось спать. Глухо закашлялся – ночи были холодными, и он кашлял уже несколько дней. Пора проситься ночевать хоть в кухню, под стол… При мысли о кухне Муха почуял, как свело живот – надо заснуть поскорей, а то есть захочется невыносимо. Он укутался в дерюжку, которую ему выдала сноха вместе с одеялом и причитаниями: «Ой, баяй, летом еще ладно, но как ты осенью там спать будешь…» Там – это на балконе, который не был даже застеклен… Прошло уже больше четырех месяцев, как Муха приехал на работу в Казахстан из Киргизии и работал на складе. Первые недели ему по ночам снились бесконечные вереницы мешков с мукой, которые почему то заполняли не склад, а пустой внутренний двор дома. Его дома в Оше. Просыпался с тоской. Затекшие за ночь ноги, не помещающиеся во всю длину на узком и коротеньком балконе, были одеревенелыми и ничего не чувствовали. Он с трудом вставал, как на ходулях входил в единственную комнатку квартиры, где в разное время суток проживало вместе восемь человек. На ходу просыпался. Сегодня снова опаздывал, бегом, бегом, кусок лепешки с собой прихватить – потом, в перерыве, зажует. Перепрыгивал через ступеньки в подъезде, рывок до остановки, повезло, впихнулся в маршрутку… Еще успевает… Вот только опять не поел.