мне мило до сих пор тем, что в его
могучей кроне прижилась омела.
По осени листва его желтела,
редела, осыпаясь, и, легок,
кружился лист последний прямо в лужу.
Омела ж зеленела. Даже в стужу,
когда на обнаженных ветках снег
уже лежал, и зябко две вороны
расчесывали перья внутри кроны,
а я глядел в окно на них, чтоб век
тяжелых не сомкнуть – так надоела
мне математика, – кустарник-паразит,
чуть припорошен снегом, летний вид
имел всегда: так сочно зеленела
на нем листва, что я вдруг вспоминал
деньки в июле и по ним скучал.
Еще я помню, как на перемене
весной блестящей рвали мы с ветвей
акации, забравшись кто быстрей
на школьную ограду иль строенье,
стоящее впритык к ограде, кисть
цветков душистых белых – их мы ели,
был сладким вкус их, приторным; имели
в том лазанье еще одну корысть:
пред девочками ловкостью на крыше
гордились мы; и каждый лез повыше.
В те годы в первый раз, открыв тетрадь
линейную и промокашку сдвинув
в сторонку, стул к столу чуть-чуть придвинув,
уставился на чистую я гладь
листка с полями красными, немножко
задумался, от ручки колпачком
коснувшись губ, и застрочил легко.
«Зима, – писал, – как белая дорожка…»
И первый стих за несколько минут
закончил я. И начал новый труд.
Чернильной ручкой я писал. Ах, ручки
чернильные, с раздвоенным пером!
Давай одну заправим. Что ж, берем —
но только осторожно, чтобы взбучки
не получить от взрослых, – на столе
мы баночку с чернилами – должны быть
чернила фиолетовыми, – ты бы
заправил даже красными, но нет,
нельзя, – откручиваем крышку,
что трудно поначалу, ибо слишком
уж ссохлись на резьбе комки чернил,
но вот мы открутили крышку с силой,
сухая пыль чернил слегка покрыла
два пальца нам, которыми схватил
я баночку; теперь возьмем, открутим
мы верхний корпус ручки и затем
перо погрузим мерно в склянку с тем,
чтобы втянуть как можно больше мути
чернильной в корпус ручки, для чего
резиновым и мягким колпачком,
надетым на стеклянный корпус ручки,
по принципу пипетки мы начнем
орудовать. Набрали? Оботрем
перо мы промокашкой, либо лучше
кусочком старой тряпки и – прошу,
готова ручка для занятий. Были
уже наборы шариковых или
лишь только появлялись, но спешу
здесь уточнить: нам в школе запрещали,
чтоб нечернильной ручкой мы писали.
Итак, я написал стихов пять-семь
минут за двадцать и решился маме
их показать. Их, сидя на диване,