Я попросил у Татьяны Михайловны тряпку и швабру. Не входя, из-за двери, она мне все это подала. Подсунул швабру под морду змеюке. Она, ощутимо, несколько раз стукнула в перекладину швабры! Набросил тряпку на острую, прыгающую головку, прижал шваброй, ухватился, ниже головы, левой рукой. Вытащил. Вонь выбивала слезу. Уж оказался огромным. Метра полтора длинной, толщиной – мои пальцы не смыкались в обхват! Показался очень тяжелым. Выхожу на улицу. Держу змейку на вытянутой руке, на уровне плеча, при этом хвост волочился по земле. Стена людей ахнув, осела назад, метра на два. Только, мой пятилетний сын, как загипнотизированный, не сдвинулся, провожая, округлившимися глазами мини-питона, в папиных руках.
Проношу, демонстративно замедленно, мимо всех, этого монстра. Отмечаю восторженный взгляд Татьяны Михайловны. Я аккуратно, отнес ужика к пруду. После этого мы с Таней и подружились.
Водили в старый, совхозный сад, по ягоды, себя и наших малышей. Ее дочка и мой сынок-почти ровесники. Старый сад зарос черноплодной рябиной. Кусты образовывали тоннели, под которыми был сплошной ковер ягодника. Дети проходили свободно в этом тоннеле, а нам же с Таней, приходилось нагибаться…
В бане, которую я топил, под потолком помывочной жила ласточка с птенцами. Она влетала через открытую форточку, втискивалась в гнездо из соломы и глины. Птенцы начинали орать… и отвлекали от занятий…
Пионэрам, в тот год, уже не нужно было драться с деревенскими. Да и «пионэров» к тому времени уже давно отменили. Лагерь охраняли два бравых милиционера с оружием.
Однажды, они подкинули нас троих, от поселка Архангельский до лагеря, на милицейском мотобайке «Урал» с люлькой! Впятером на мотоцикле! Жена с сыном в люльке, а я висел на кронштейне позади люльки. Пару раз слетал, ноги соскакивали на асфальт и бежали, догоняя «моцик». Хорошо, что хоть, руки держались!
Я подружился с этими замечательными, простыми русскими парнями.
Буквально через два месяца после дежурства в «Березке», эти ребята будут откомандированы в Дагестан…
***
Я выезжал в горы, на море, но это не заменяло «Березки», ее природы. Лагерь был самодостаточен и незаменим ничем.
Деградационные «перестройка» и «реформы» уничтожили его!
Я долго не хотел смириться с тем, что не могу приехать туда и отвезти на отдых своих детей…