Я резко развернулся на пятках, чтобы увидеть, что к нам занесло
именно того самого господина полицейского. А нет, не того.
Незнакомый мужчина лет на пять старше Жданова, но уже с частой
проседью в темных волосах, был одет в форменный китель и производил
впечатление еще более внушительное, чем Андрей Петрович.
- Майор Вишневский Арсений Владимирович, - представился он,
тяжело двигая квадратной нижней челюстью.
- А зачем тут полиция? – баронесса нервно вскинула голову.
- Если не ошибаюсь, вы сами хотели нас вызвать пару минут назад,
- Вишневский посмотрел на женщину таким тяжелым взглядом, что она
боязливо втянула голову в плечи. – Будем считать, что я гарантирую
порядок во время оглашения завещания. Если Петр Евгеньевич не
возражает.
- Я за тем вас и позвал. Федор Тимофеевич, не возражаете? –
спросил доктор поверенного.
- Целиком и полностью поддерживаю, - Пеньков поднял вверх
ладони.
- Евгения Викторовна? – обратился заведующий к баронессе.
- Как вам будет угодно, - фыркнула она, поджав губы.
В эту минуту я, даже не будучи энергетиком, не без удовольствия
читал на ее лице борьбу злости, растерянности и… страха.
- И хочу всех предупредить, - Евгений Петрович остановился перед
дверью, загородив ее своей мощной спиной. – Если я увижу, что
происходящее плохо сказывается на самочувствии моей пациентки,
палату покинут все. Хотя то, что я разрешаю весь этот балаган – уже
преступление.
Я кивнул. Баронесса сделала то же, чуть помедлив.
Только после этого доктор открыл дверь и первым вошел в палату.
За ним проследовала Евгения Викторовна и Пеньков. Я и Вишневский
замыкали процессию.
Софья лежала на кровати, бледная, осунувшаяся, с синяками и
кровоподтеками на лице и руках. Услышав, что кто-то вошел, она чуть
приоткрыла глаза и повернула голову в нашу сторону. Ее глаза были
красными от слез.
- Сонечка, девочка моя! - баронесса всплеснула руками и,
всхлипнув, бросилась обнимать племянницу. – Как ты себя
чувствуешь?
Губы девушки беззвучно дрогнули, а полный печали взгляд
обратился ко мне с немой мольбой. В эту минуту мне захотелось грубо
вытолкать ее тетку за дверь, несмотря на то, что она была
женщиной.
- Евгения Викторовна, полагаю, Софья еще слишком слаба. Давайте
отложим все, - попытался я воззвать если не к сердцу, то к разуму
баронессы.