– Длинные гудки. Он – пенсионер, должен быть дома. Может, гуляет? Лишь бы был жив! Больше никто мне не поможет. Ну, где ты, дядя Роберт, генерал Генерального штаба, бывший сослуживец отца и давний друг их семьи.
Эти мысли проносились в голове, метались и болью отзывались в сердце.
Наконец трубка ожила и знакомый, но заметно постаревший голос ответил: – Да, слушаю.
– Роберт Иванович, это Юра Новиков, – Юрий Борисович волновался так, как не волновался все последние годы, – вы же помните меня?
– Ах, Юрчик, ах, пострел! Ты что же думаешь, у меня маразм или старость совсем память отшибла? Где ты, как ты? Забыл ведь старика. Заехал бы… Ты знаешь, я Анну Матвеевну похоронил. Сейчас один, как бобыль. Вот жду дочь с внучкой и правнуками. Должна с мужем, полковником – летчиком, в отпуск с Востока приехать.
Новиков слушал быструю речь старого генерала, понимал эту словоохотливость и был благодарен, что он назвал его по давней привычке "Юрчик". Так его больше никто и никогда не называл. В груди появилось чувство вины. Надо было заехать, увидеться, поддержать старика. И решил, что будет каждый день ездить к дяде Роберту, прекрасному шахматисту, играть в шахматы.
Но сейчас дело: – Дядя Роберт, у меня беда. У жены туберкулез, опасная стадия. Нужно срочно, буквально сегодня, положить в военный туберкулезный госпиталь, – и добавил внезапно севшим голосом, – помогите.
Юрий Борисович уже не помнил, когда обращался к кому-нибудь с просьбами. Это было не в его характере, не в его принципах. Но сейчас он был готов кого угодно просить, у кого угодно требовать и кому угодно грозить, но добиться помощи.
Помолчав, Роберт Иванович сказал генеральским голосом: – Перезвони мне, Юрчик, ровно через восемь минут. – И положил трубку.
Кто-то тронул Новикова за плечо. Подошедший фтизиатр извинительным тоном сказал: – Она, – показав на Машу, – все знает. До свидания, извините. – Повернулся и ушел. Пожилой и усталый человек, спасающий людей от смерти.
Юрий Борисович подошел к Маше, обнял ее, отвел ее к окну. Она была послушной и заторможенной, словно в ступоре, ничего не видя и ничего не понимая. Продолжая бережно держать одной рукой Машу за плечи, посмотрев на часы "Командирские", Новиков опять позвонил.
– Так, Юрчик, прямо сейчас с женой и всеми медицинскими документами едешь в Пушкино, это недалеко от Москвы, там, на улице Лесной, – Центральный военный туберкулезный госпиталь. Найдешь. Начальник госпиталя полковник медслужбы Петросян Вазген Галустович, доктор наук и прочая. Прямо к нему. Он ждет. Потом мне позвонишь. Вперед. – И старый военачальник, не прощаясь, положил трубку. Не хотел, наверное, слышать слова благодарности.