– Сейчас им важнее поспать – пусть спят. Они ведь только что выбрались оттуда. Сама знаешь, что там…
Больше никто не разговаривал. Я попытался ужалить себя мыслью, что это тёплое сонное блаженство закончится холодным неумолимым пробуждением, когда нужно будет уходить. Но топкая усталость взяла верх, и я не заметил, как уснул.
Отвратительно, зыбко и промозгло так, что мошонка сжуривается.
Нас покормили овсяной кашей. Она была приготовлена без изысков – из того, что было, но чувствовалась рука опытной домохозяйки: было вкусно. Шедевр на фоне того, что мы с Жанной ели с начала апокалипсиса.
Я по-прежнему испытывал зуд раздражения. Чего они так носятся вокруг? И тут меня осенило: мне было просто нечем ответить на их доброту. Всю жизнь я сторонился людей, считал всех дураками, не мог отвечать добром на добро, а злоба и раздражение варились во мне в гнойном сплаве из детских обид на родителей, желания быть лучшим везде и всегда, которое не может быть удовлетворено, потому что нельзя быть лучшим во всём. И я видел в окружающих злость, корыстолюбие, честолюбивые замыслы, я с готовностью цеплялся за них и полагал, что это единственное содержание человеческой природы. И даже в редких случаях, когда сталкивался с деятельно добрыми людьми, я уходил от них как от огня, потому что не понимал… Потому что они высвечивали помойку моей души.
Сотрясшийся вокруг пиздец помог мне полностью раскрыться.
На похоронах родителей я испытывал облегчение, а не боль – я радовался, предвкушая свободу. Только я остался несвободным. Они по очереди унесли мою привязанность к ним с собой в могилу, и я не мог потребовать вернуть эту часть себя.
Но теперь… Никаких ограничений нет вообще. Это была истинная свобода. Я уже почти захлёбывался её цветом, запахом, вкусом. Я почти купался в её тёплых волнах. Свобода выбирать, свобода делать, свобода трахать… Эти добрые люди в палатке отделяли меня от вожделенного бутона моего обожания.
Да, у меня были поводы ненавидеть.
Я ненавидел себя.
Нас покормили кашей, и мы стали выбираться из палатки. Очень холодно было, так что не хотелось даже двигаться, приходилось пересиливать себя, чтобы не замёрзнуть ещё сильнее.
Первой мыслью было осмотреть лагерь, понять, что тут и как, но потом я понял, что лучшим способом получить информацию обо всём будет знакомство с командованием.