Оба знали, что Вика не разбирается в шахматах. Следовательно, разыгрывать партию могла только Екатерина Сергеевна сама с собой, так как Миша ещё мал для серьёзных занятий.
В сезон отпусков Миша не хотел слышать об отъезде в Ниццу без своей няни. Гомельские вынуждены были взять Екатерину Сергеевну с собой. С тех пор повелось, что её возили за город, за границу, на увеселительные мероприятия. Миша не капризничал, не устраивал сцен, если ему отказывали. Он становился вялым и безжизненным, как цветок, пересаженный из одного горшка в другой. Ел без аппетита, ни к чему не проявлял интереса, погружался в себя, и лишь появление «мамы Кати» возвращало его к жизни. Вика безмерно страдала. Павел находил в сложившейся ситуации свои плюсы. Отправляясь с женой на увеселительные вечеринки, он был уверен, что ребёнок под надёжной опекой.
«Ты бы видел, как Катя быстро научила Мишку плавать! – хвастался Павел Курбатову, когда семья Гомельских вернулась из Индии. – Плавать в океане – это тебе не в бассейне на мелкой части барахтаться!» Было не совсем ясно, кем больше восторгается Павел: сыном или его воспитательницей.
Вику, дочь кадрового военного, с детства приучили к дисциплине. Это не означало, что отец превратил дом в казарму. Напротив, он нежно любил дочь, но требовал от неё неукоснительного исполнения своих обязанностей, в основу которых легла учёба в школе, помощь матери по дому и забота о младшем брате. На личность Вики никто не давил, но многолетнее исполнение чужих распоряжений приучило девушку беспрекословно подчиняться чужой воле. Выйдя замуж, она не сражалась за лидерство в семье, оттого Гомельские никогда не выясняли отношения, кто прав, а кто нет. Бесплодие подействовало на Вику угнетающе. Она чувствовала себя виноватой перед мужем, очень любила его и из благодарности за то, что он отвечал ей нежностью и никогда не выказывал и тени неудовольствия или разочарования из-за её неспособности родить, не спорила с ним. Он поддержал её решение взять на воспитание ребёнка из детдома. Любовь Вики выросла в безмерное уважение к мужу.
Она привыкла подчиняться, и теперь, когда в её жизни появился ребёнок, всё остальное казалось ей несущественным и второстепенным. Не стоило тратить жизнь на такие пустяки, как ревность из-за сына к посторонней женщине. Но как себя ни убеждала Вика, что статус-кво, установившийся в семье, пойдёт ребёнку на пользу, в глубине души не могла смириться с тем, что любовь сына приходится делить с посторонней женщиной. Всю жизнь Вика получала половину того, что причиталось ей целиком: любовь родителей, например. И теперь, когда она была готова отдавать свою любовь без остатка и наслаждаться ответной привязанностью Миши, которого она считала своим и только своим, выяснилось, что ей снова принадлежит лишь половина. Вика поняла, что тихо ненавидит Екатерину Сергеевну. Но чем сильней была её неприязнь, тем глубже она прятала её от посторонних глаз.