…Но как тут узнать моего сына… я оглянулся почти беспомощно на начальника. Он тоже искал глазами сестёр, чтобы спросить, который Легостаев. И тут я увидел, что Лёля уже нашла Алёшу… Среди этих, почти без лиц, забинтованных, закрытых масками ИВЛ парней… безошибочно могла узнать только она. Женское сердце видит лучше глаз. Любящее женское сердце…
Лёня… Голова, левая половина лица забинтованы, трубка подходит к губам, прилеплена пластырем… Боже… вся левая половина тела… обожжена, должно быть?.. Рука в гипсе, нога привязана к грузу…
– Сочетанная травма, – начальник читает историю болезни. Контузия. Субарахноидальное кровоизлияние, ожоги первой-второй степени лица и грудной клетки, переломы четвёртого, пятого, шестого рёбер слева, ушиб грудной клетки. Переломы плечевой и лучевой и локтевой костей слева. Перелом большой и малой берцовых костей слева… – начальник посмотрел на сестру: – На ИВЛ? Сам не дышит?
– Пневмония началась вчера, перестал дышать… – тихо ответил начальник, как приговор…
Я помертвела… Лёня…
Алёшка обречён… Травмы – ерунда, но пневмония… да ещё госпитальная – это почти без шансов, её же ни один антибиотик не возьмёт, возбудитель, выросший в стенах больниц, неубиваем, стоек ко всему, даже к жёсткому рентгеновскому излучению… Мой мальчик…
– Геройский сын у вас, Кирилл Иваныч. Сказали, один с отрядом из пяти человек держал здание госпиталя почти три недели. Пока наша же авиация не шмальнула по городу… Хорошо, что товарищи его вытащили, что наши подошли всё же вовремя…
…Я слышу, что он говорит… И будто его, Лёниными глазами вижу всё, что произошло.
И оглушительный грохот и огромные падающие сверху камни, слипшиеся цементом кирпичи, пламя обжигает кожу, ломаются мои кости, гудит, будто колокол моя голова…
А потом полёт и лёгкость, темнота…
…Это не всё, что я видел, Лёля… Я ещё видел тебя… я видел тебя и только поэтому лёгкость вполне не овладела мною… Ты со мной. Ты была со мной каждый день, каждую ночь там. И сейчас ты со мной… Я тебя вижу, я тебя чувствую… Лёля, я чувствую твоё сердце рядом, только не уходи, не забирай сердца…
Лёля не выходит из госпиталя ни на минуту уже пятый день. Ей позволили быть рядом с Алёшей. И мне начинает казаться, что она держит, буквально держит его здесь, на земле. Возле себя. Она засыпает, падая головой, рядом с ним на койку.