В чистом морозном воздухе дышалось, на удивление, легко и свободно…
У меня не было времени любоваться красотой зимнего дня, я очень спешил и, выйдя на устье ключа Западный, пошёл по его руслу. Впереди меня ждал очень напряжённый рабочий день…
… Солнце уже клонилось к закату, и пора была подвести итоги дня. Основную часть намеченной работы я сделал, оставалось произвести ленточный перечёт на пробных площадях, и по моим подсчётам, на это потребуется ещё один день упорного труда.
Это теоретически. А вот практически дело обстояло сложнее: завтра мне снова придётся «отмахать» из дому до места работы десять километров, и такое же расстояние обратно, а это отнимет у меня около пяти часов и на работу останется не более трёх-четырёх. При таком раскладе мне придётся снова прийти сюда и отработать ещё один день. Гораздо разумнее будет заночевать здесь и, тем самым, сохранить силы и выиграть время.
Я знал, что по ключу Ольховому, левому притоку Кэу, лесорубами оставлен обогревательный вагончик, которым нередко пользовались охотники. Принимаю решение заночевать там, чтобы утром, вернувшись сюда, за день сделать как можно больший объём работы.
Поднимаюсь на водораздел, одновременно веду перечёт деревьев и заношу в таксационную ведомость[2]: закладкой этой пробной площади я повышаю точность определения запаса леса и сокращаю объём работы на предстоящий день. Утром мне останется только прорубить визир, спускаясь по своей же лыжне.
Спускаясь с водораздела, я обратил внимание на глубокую борозду в снегу, протянувшуюся по склону.
Заинтересовавшись, подхожу к борозде: сломанные ветки кустарника, выбитый почти до земли снег указывали на то, что такую борозду можно было оставить, если тащить волоком что-то очень тяжёлое.
Пытаюсь определить свежесть следа: при нажатии пальцами снег не продавливается, смёрзся, что указывает на давность следа более суток.
Осторожно спускаюсь вниз рядом с бороздой и внимательно вглядываюсь, в надежде обнаружить следы тех, кто мог тащить такую тяжесть.
Борозда тянется вниз через густой кустарник, пока на её пути не оказалась валёжина. На обломанных сучках валёжины хорошо видны большие кляксы замёрзшей крови и клочья окровавленной изюбринной шерсти.
Борозда протянулась в заросли лещины и дальше, насколько это было возможно, её видно не было.