— Вы так легко готовы поменять своего императора, Таркин… А о
том, что Дарт Вейдер едва ли склонен менять повелителя, не
подумали?
Вейдер, кстати, на Таркина не реагирует. Дочерью занят, да и
прибалдел от моей мощи и тихо благодарит судьбу за то, что его
повелитель во гневе всего лишь молниями кидается. Таркин же
окончательно скис и тихо ждет конца. Настрой у обоих правильный.
Продолжаем.
— Вы какого лешего с ситхом силой мериться надумали? Безнадежное
же занятие, неужели не ясно?
— Именно поэтому и начал, что все заранее ясно, — лицо
гранд-моффа исказила болезненная гримаса. — Ты можешь делать для
Империи сколь угодно много, но если ты не ситх и не аристократ
старых домов, то твой номер в придворной иерархии так и останется
шестнадцатым. Даже бандюга Ксизор ближе к трону чем я! Я всего лишь
попытался доказать обратное. Либо встать у трона вровень с
благородным Дартом Вейдером, либо…
Уилхафф Таркин искренен. Он понял, что проиграл и что терять ему
нечего. Вот потаенная боль и вырвалась.
Кстати на упоминание «благородного Дарта Вейдера» лорд привычно
щетинится. Намеки на происхождение его уже не ранят, но привычно
злят.
Палпатин, сволочь, у тебя в окружении только моральные уроды
остались?! Других не держишь? Не держишь… Потому что душевные
увечья, в отличие от физических, заразны. Тот, кто силен, но
ущербен начинает калечить всех, кто рядом. А те транслируют
ущербность дальше. Кажется, я начинаю понимать, откуда у вроде бы
адекватно организованной Империи возникло столько проблем. Здесь у
руля стоят моральные инвалиды. Умные, профессиональные,
амбициозные, но калеки.
Плохо. Только винить в сложившейся ситуации мне кроме себя
самого некого. У истоков этой лавины сам и стоял. У муунов и людей
разный уровень эмоционального восприятия. Это я уже став Адамсом
понял. Раньше не задумывался о том, что крепкая нервная встряска с
точки зрения мууна, человеческую психику просто раздавит. Много лет
назад я перестарался. Взвалил на ученика испытания, которые не
сделали его сильнее, а просто сломали. И я этого не заметил.
Палпатин же сгорел изнутри. Разучился чувствовать и сопереживать.
Лишь чужая боль вызывает у него некую тень эмоций. Поэтому глупо
искать рациональный смысл в том, зачем было вешать на Вейдера
убийство жены, которое он наверняка не совершал, стравливать отца и
дочь Айсард, мурыжить в приемной пришедшего со срочным докладом
Таркина, принимая заведомо никчемного, но родовитого королька или
пользующегося своим правом входить без доклада Вейдера. Просто, это
единственные маленькие радости императора Палпатина.