— Угрожаете взорвать планету?
— Нет. Потому что сильно подозреваю, что вы просто забыли
оповестить народ Альдераана об уготованной ему судьбе.
— Демагогия!
— Не спорю. Именно поэтому я оставляю за собой право напрямую
обратиться к вашему народу. Во избежание досадных недоразумений.
Да, кстати, с той же целью уточню: империя не настаивает на
передаче ваших подданных имперским следственным органам. Можете
судить их сами. Граждан других миров наверняка запросят их власти.
Нас интересуют списки, оружие, изъятые документы и возможность для
наших следователей задать вопросы некоторым из арестованных.
Думайте, королева. До связи.
Стоило изображению королевы Брехи исчезнуть, лицо Таркина
сделалось озабоченным.
— Где Бейл Органа? Неужели убежать успел, сука?
— Далеко не убежит, — хищно улыбнулась ему Айсард, не отрываясь
от набора очередного текстового сообщения на своем
коммуникаторе.
На Альдераане так с контрразведкой плохо, что СИБ со своими
агентами с помощью SMS-ок общается? Хотя нет, вряд ли инспектор
выискивает номера агентов в телефонной книге.
— Панику сеем?
— Угу, супердостоверный слух о том, что вице-король Органа
проиграл Альдераан в карты Дарту Вейдеру. Вместе со всеми
жителями.
— Бред.
— А то ж. Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят.
Красотка.
— Мадмуазель, время ужина. Я приглашаю вас разделить его со
мной.
Иссан Айсард окидывает меня чуть насмешливым взглядом и
соглашается. Пусть себе ухмыляется, а эту ночь она проведет со
мной. Без вариантов.
Сидеть, прижавшись к боку Дарта Вейдера оказалось неожиданно
комфортно. Да что там, я просто знаю, что только под его плащом я
смогу успокоиться и перестать трястись как осиновый лист. Там
темно, тепло и нестрашно.
Лорд не возражает. Мало того, сидит неподвижно, обхватив меня
рукой за плечи. В этом жесте нет ничего стыдного или похабного.
Словно врач или отец.
Господи, как мне не хватает возможности вот так сидеть на диване
прижавшись к моему отцу! Но я все чаще даже в мыслях называю его по
имени: Бейл Органа. У нас с ним крепкие товарищеские отношения. Я
горжусь им и уважаю. Он тоже. Но между мной и приемными родителями
всегда был некий барьер, преодолеть который мешал то ли придворный
этикет, то ли то, что я всегда знала, что неродная.
Этого от меня не скрывали с раннего детства. Портрет мамы —
королевы Амидалы висел не только в моей спальне, но и в кабинете
Бейла Органы. Об отце я, правда, ничего не знаю. Я так поняла, это
была случайная мимолетная связь, которую окружение Падме Наберрие
не одобряло. Нет, приемные родители ничего такого не говорили, а
вот тетки раз-другой проговаривались о том, что этот хам был
сенатору Наберрие не парой, и добром это бы все равно не кончилось.
Неужели, это только из-за низкого происхождения отца?