— Не скромничайте, — хмыкнул Обухов.
— Благодаря вашему вмешательству не только у вашего сына теперь не
будет такого злобного врага, но и у меня змеи под боком, можно жить
спокойно.
— А Гааз? — решился я вмешаться в
разговор.
— А что Гааз? — хмыкнул Обухов и
улыбнулся. — Когда Захарьин станет лишь смутным воспоминанием, он
тоже утихомирится. Этот человек всегда был на стороне того, кто
сильнее. Теперь сильнее меня никого нет, так что Анатолий
Венедиктович станет моей группой поддержки, а не Захарьина. Так что
всё путём.
Сказав последнее, мэтр ушёл, ускоряя
шаг, чтобы догнать людей из министерства. Мы не сговариваясь
направились в гардероб и на выход.
— Мне до сих пор не верится в
реальность происходящего, — сказала мама, усаживаясь в
микроавтобус. Сегодня мы решили дать водителю отдохнуть и все
поехали на коллегию на моей машине.
— Мне тоже, — хмыкнул я. — Я думал,
что это противостояние будет вечным.
— Хорошо, что Захарьин попался на
собственной бесчеловечности, которая привела к глупой ошибке, —
сказал отец.
— Мне до сих пор вспоминается тот
пациент, которого он полоснул своим кинжалом, — сказал я. — И ведь
никто тогда слова не сказал, все промолчали.
— Хорошо, что сейчас они решились
руки поднять и свидетельствовать против этого тирана, — сказал
отец, глубоко вздохнув. — А если бы они не решились? Даже не хочу
представлять, как он бы на мне отыгрался.
— Немного странно, что сам Обухов не
стал против него свидетельствовать, — сказала мама.
— Если бы и он руку поднял, то к
нему были бы вопросы, почему тогда сразу на это не среагировал, —
возразил отец. — А если бы он тогда на него среагировал и заставил
отвечать за этот проступок, то рисковал бы ещё больше, Захарьин
вывернул бы всё наоборот и приподнёс своему родственничку. А сейчас
всё решилось наилучшим образом для всех.
— Всё хорошо, что хорошо кончается,
— подвела итог мама.
— А у меня начинается, — сказал я и
улыбнулся.
Через двадцать минут, миновав пробки
в центре, мы припарковались возле соседнего дома от будущей
клиники. Там опять стоял большой грузовик, с которого что-то
выгружали. По-моему, это были двери и ещё какие-то коробки, большое
количество которых уже перегораживало тротуар наглухо. Видимо
торопились разгрузить машину и побыстрее отпустить за новой партией
груза. Леса перед фасадом уже разобрали, дом стал, как новенький,
радуя глаз обновлённой лепниной и яркой краской. В который раз
убеждаюсь, что у Шапошникова хороший вкус. У нас таких дизайнеров
днём с огнём не сыщешь.