Эти самые диверсанты уже умудрились нанести немало вреда. Они
травили воду, сжигали склады с продовольствием и боеприпасами. Даже
умудрились поджечь одну из штурмовых башен! Правда, огонь быстро
потушили и особого вреда нанести им не удалось. Однако, такие
постоянные укусы сильно раздражали командование.
Заняться в лагере было нечем, так что я решил возглавить отряд
лично. Акамир и Зовид отправились со мной, как и тридцать всадников
и двадцать пеших зайцев. Для последних патрулирование должно было
стать неплохой тренировкой.
Остальные остались в лагере и занимались тренировками. Духоведы
занимались прокачиванием энергии и оттачивали быстрое создание и
удержание духовного покрова, остальные бойцы несли дежурство и
отрабатывали передвижение и перестроение в десятках, полусотнях и
сотнях. За это у нас отвечал Юнгур, отношения с которым у нас,
после смерти Кима, заметно охладели.
Я так и не нашёл в себе сил с ним поговорить. Я считал его
виновным в смерти Кима. Ведь откуда-то же Дамдин узнал о его
разговорах и желании разобраться с захватчиками. А кто ещё, кроме
Юнгура, мог ему об этом рассказать? А ещё меня злило, что после
этого он остался в моём отряде, как ни в чём не бывало!
Сектор нам выдали неудобный. Это была холмистая местность с
большим количеством деревьев. При желании, там можно было спрятать
целую армию. Я даже пожалел, что взял с собой так мало людей.
Однако, время шло, но кроме птиц и мелких зверей мы никого не
встречали. Я уже думал, что наше дежурство так и пройдёт без
происшествий, когда вернулся Зовид с пятёркой бойцов. И выглядел он
взволнованным.
— Ян! В той стороне большой отряд! Я насчитал под сотню человек.
Идут пешком, скрываются, маскируются.
— Внимание всем! Приготовиться к сражению! Врагов больше, чем
нас, примерно в два раза. Акамир, на тебе левый фланг, я беру на
себя правый. Зовид, держишься в стороне, предупредишь, если кто-то
появится со спины!
Отдав распоряжения, я повёл свой отряд в сторону противника. Все
бойцы, которые были у меня в отряде, были Связанными. Так что я не
особо за них переживал. Другое дело, если убьют лошадей. Их у нас
не так много, а боевых ещё меньше.
Желание выплеснуть скопившуюся за все эти дни злобу гнало меня
навстречу вражескому отряду. Я не заметил, как вырвался вперёд,
опередив остальной отряд. Как бы они не спешили, но догнать меня не
могли.