— Мы? — прикусила губу Женя. — Думаю, что
мы просто боимся. А ещё, говорят, что до приезда милиции ничего
нельзя трогать.
— Да, — Вася поскреб в затылке и уселся
рядом с Женей. Бесполезное полотенце соскользнуло с его шеи и упало
на гальку. — Знаешь, мне совсем не хочется на него смотреть. Какого
черта он полез пьяный купаться?
Женя в ответ только пожала плечами. В
глазах вдруг начали копиться слезы, норовя скатиться вниз. И
одновременно ей стало стыдно. Стыдно оттого, что эти слезы были не
по умершему нелепой смертью Сашке, а по своему несостоявшемуся
долгожданному безмятежному отдыху. Неужели она настолько черствая
эгоистка?
Она подняла Васино полотенце и вытерла
глаза.
По ступеням к ним спускалось несколько
человек. Двое в милицейской форме и трое в штатском. Борис вскочил
и отчего-то заметался по пирсу, взмахивая руками. Вася, расценив
его жесты как призывные, нехотя встал и поплелся к нему. Жене
совершенно не хотелось наблюдать, как будут доставать из воды
Сашкино тело, побрела к дому. Её никто не остановил.
Завтракали они черт знает как. Кто-то
приходил радостный и немедленно сникал, услышав страшную новость,
кто-то успел заметить на пирсе людей в форме и влетал в столовую с
вопросом «Что там такое на берегу творится, кто скажет?». Ольга
втащила за руку бледную Ингу и чуть не силой заставила её съесть
тарелку овсянки. Девочка глотала кашу молча, только уголки губ
кривились. Митя, не поднимая глаз, ковырял яйцо всмятку и, в конце
концов, раздавил его, на тарелку потек ярко-оранжевый желток, и
Женя поймала себя на неуместной сейчас мысли, что это красиво —
оранжевое на белом.
Сама она есть не могла, но смирно сидела за
столом, уложив ладони на колени. Она просто не знала, что делать,
идти в свою комнату — не хотелось, разговаривать с кем-то — тоже. В
углу, сдвинув стулья, тихо шушукались Алина и Дина. Надежда пила
третью чашку кофе, крошила печенье и иногда отпускала ехидные
реплики в адрес Никиты, который безмятежно шелестел утренней
газетой. У Гоблина нервная система всегда была железной.
Никто из столовой не выходил, все входили и
оставались. Ждали. Только Инга, наотрез отказавшаяся от омлета,
быстренько исчезла. Пошла читать? Или через занавеску наблюдать,
как укладывают на носилки лежащий на берегу тяжелый пластиковый
мешок?