С берега, заключенного в объятия
ограждений, выдавались в море два волнореза, или пирса, как называл
их Борис. Он обещал, что сегодня к одному из них пришвартуется его
яхта, и они проведут послеобеденное время, катаясь на ней. Подумать
только, лупоглазый неуклюжий Борька — владелец такого огромного
дома и яхты. Кто бы мог такое представить лет пятнадцать назад?
Женя оставила полотенце на белоснежном
лежаке и разулась. Галька была ещё прохладной и идти по ней босиком
было приятно. Кое-где она казалась влажной, словно кто-то уже
пробежал по ней мокрыми ногами. Крошечная волна лизнула ступню.
Вода, прозрачная, зеленоватая и по-утреннему теплая принимала её
постепенно, шаг за шагом. А потом Женя не выдержала, бросилась
рыбкой вперед, нырнула, не заботясь о прическе. В воде открыла
глаза, выдохнула воздух и поплыла вперед размашистым кролем.
Плавать она умела и любила. Только вот давно не было возможности.
Разве что в бассейне, но это совсем другое — суррогат, пахнущий
хлоркой и чужими телами.
Она вошла в море между левым пирсом и
сеткой, и теперь, сделав широкую дугу, плыла вокруг длинной
бетонной полосы, на которой стояло три шезлонга, сплетенных из
ивовых прутьев. Раньше Женя видела такие только в кино, и они
своими круглыми оголовьями напоминали ей саркофаги египетских
мумий. Вчера ей довелось посидеть в одном — очень удобно, можно
развернуть его так, чтобы верх полностью защищал голову от солнца,
а тело загорало.
Перевернувшись на спину, она раскинула руки и зажмурила глаза.
Море почти незаметно покачивало её, легко удерживая в своих в
широких добрых ладонях. Только свет и вода — больше ничего не
существовало в этом мире. Только море и она.
Сколько она так пролежала — неизвестно,
может быть, пять минут, а может, и полчаса. Потом снова нырнула и
под водой поплыла к пирсу. Чувствовался утренний прилив, помогавший
двигаться быстрее, хотя ей это было и не нужно. Но приятно. С пирса
спускалась металлическая лесенка, и она вскарабкалась по ней,
постояла, нежась в начавшем теплеть воздухе. Ерошила пальцами
мокрые волосы, чтобы хоть немного просохли, растирала ладонями по
телу соленые капли. Потом, не спеша, побрела по шершавому бетону к
берегу, вглядываясь в воду. Та была настолько прозрачной, что
хорошо было видно дно, редкие бурые водоросли, круглые ракушки и
редкие стайки мальков, внезапно сверкающих чешуей и исчезающих
непонятно куда.