— На сегодня, пожалуй, всё. Завтра я
приеду, чтобы уточнить кое-какие факты.
— Ну, это ваша работа, — вежливо ответил
Палий. — Значит, до завтра.
— Счастливо оставаться. — Майор поднялся
первым и собрал со стола бумаги.
— Какое уж тут счастье… — пробормотал Палий
и вышел из библиотеки.
Они сидели в гостиной. И были странно
молчаливы и задумчивы. Впрочем, все понимали, что по крайней мере
на ближайшее время веселье закончилось. Жени среди них не было, и
Палий вспомнил, что она обещала ждать его там, среди кустарника, на
едва не сломанной их эмоциями скамейке. Она и была там, пряталась в
темноте, только слабый свет из окна второго этажа давал возможность
рассмотреть сидящую боком, обхватив колени руками, знакомую
фигуру.
— Ну, как ты тут? — спросил он и сел рядом.
Потом попросил: — Дай сигарету, а то этот майор курит облегченные,
а у меня от них жуткая изжога.
Вспыхнул крошечный огонек, и он, наконец,
затянулся своим «Честерфилдом».
— Я никак, — ответила Женя, и ему
понравилось, как звучит её голос. В нем уже не было прежнего
смятения и паники. Видно было, что она не накручивала себя всё то
время, пока он был в библиотеке и общался с майором. Наоборот, она
по кирпичикам восстанавливала спокойствие, и теперь, пожалуй, была
в порядке, большем, чем даже днем, до того, как увидела расписку
Марка.
— Ты не можешь быть никак, — поправил он
её. — Ты, Женька, сильная. Сильнее нас всех. И мне очень стыдно,
что тебе пришлось стать такой сильной.
— Митя, сейчас я просто не могу себе
позволить рефлексировать. Меня в очередной раз загнали в угол, и
нужно как-то выбираться, а не растекаться талым воском.
— Знаешь, то, что ты мне рассказала, было
для меня полной неожиданностью. — Он помолчал, только красный
огонек сигареты то разгорался до желтого цвета, то почти умирал. —
Можно сказать, что я пока ещё не до конца осознал, что речь шла о
Марке, а не о совсем неизвестном мне человеке.
— В том-то и дело, Митя, что и я сейчас все
время думаю, куда исчез настоящий Марк. Тот, что остался — не он…
Когда я прозевала, упустила момент? Мне страшно, потому что этого
нового Марка Шереметева я, оказывается, совсем не знаю.
Марк не был близким другом Палия. Как-то
так получилось, что у него вообще близких друзей было очень мало,
разве что Серёга Семляков, партнер по школьным мелким хулиганствам
и удивительным открытиям в литературе, музыке и жизни, друг, на
которого Палий мог рассчитывать в любое время дня и ночи, в любых,
самых опасных ситуациях. Но Серёга служил на Севере, и приезжал в
родной город редко, на пару недель. Да, ещё есть Машка и отец,
сейчас сильно сдавший, страдающий от полиартрита и с трудом
удерживающий в негнущихся руках кисть. После отдыха на море Палий
планировал навестить отца и уговорить его все-таки переехать к ним
с Машкой, хватит быть вдалеке. Надежда на это была слабой, но
попробовать стоило.