– Тотем, – пробормотал завороженно Тай. – Я тоже хочу тотем.
Хочу мангр кхав. Но как его завести?
– Драконы не для фарангов, – улыбнулся монах. – У вас свои,
северные тотемы. Не менее сильные, я бы сказал.
Демченко знал, что «фарангами» в Таиланде называют белокожих
туристов. Это название можно было условно перевести, как
«господин». Разве что в уважительном смысле.
– А, типа Змей Горыныч? – догадался мальчик.
– Змей Горьиинич, – повторил с трудом монах, забавно растягивая
неподдающиеся слоги. – Что это значит?
– Ну змей такой трёхглавый.
– Трехглавый? Я знаю, что у вас на гербе двуглавый орел. Но
чтобы еще и змей с тремя головами… Зачем? – удивился монах.
– Я не знаю. Не важно. И вообще, как вас зовут? – наконец
вспомнил Тай.
Глупо не знать с кем общаешься. Почему он вообще беседует с
незнакомцем? Родители всегда были против такого.
«Были»… подлое слово.
– Я совсем забыл о приличиях. Кхо
тход[1]. Мое имя – Далай Тисейн, – монах
сложил руки в жесте вай.
[1]Прости
Тай кивнул, но так поспешно, что майка натерла шею, невольно
поморщился. Монах посмотрел на пропитывающуюся сукровицей ткань и
покачал головой.
– Ай-ай-ай. Лечить надо. Ты ушёл из госпиталя?
– Да.
– Почему?
Тай отвернул лицо:
– Там слишком много народу. Не до меня всем.
– Катастрофа. Южный Таиланд. Многие люди погибли. Нужно время.
Горе большое, – монах старательно подбирал слова.
Видимо давно не разговаривал на русском. Или был не в силах
строить длинные предложения по причине неполного знания языка. Но
сам факт его знания подсказывал Таю, что лучше сейчас собеседника
не найти. Только он сможет его понять.
Полностью.
– Не в чем разбираться! – вдруг вскрикнул Тай. – Мои родители
мертвы! И сестра! – Голос предательски сорвался. – А я с кукушки
съехал.
Монах видимо не понял последних слов, продолжая слушать без
слов. На вскрик он не обратил никакого внимания, хотя тайцы по
природе своей не любили проявлять сильные эмоции и к крику и ругани
относились неодобрительно.
Зачем суета на жаре?
Но в глазах парня стояли слезы, и это было красноречивее любых
эмоций.
– Айм крэйзи, ю андерстенд? – добавил на английском малолетний
Демченко интерпретацию выражения «съехал с кукушки».
– Сейчас мы можем только молиться, – сочувствующе ответил Далай
Тисейн. И мягко взял Тая за ладонь.
Это было единственное место, которое на взгляд монаха, у мальца
не болело после длительного пребывания на солнце.