Она дернулась, кинулась к окну, и
распахнула его — на пол полетел горшок с геранью, газеты, какие-то
мелочи, и в окно ворвался ветер, тот самый, ворвался и пронёсся по
тесной кухне, взметнув занавески, и обдав её, стоявшую напротив
окна, своим дыханием.
— Я лучше туда… — беззвучно сказала
она. Подоконник был высокий, поэтому ей пришлось сперва забраться
на стул, и лишь потом она ступила на выщербленную деревянную
поверхность, старую, с отметками от чашек, встала, и сделала шаг
вперёд, навстречу ветру, деревьям, и оттепели.
Но…
***
Но она почему-то не упала, нет, она
вдруг поняла, что бежит вниз, бежит быстро, и что ветер стал вдруг
упругим, и словно бы подталкивает её, заставляя бежать всё быстрее
и быстрее. Там, за её спиной, дверь пала — и квартиру заполнили
чужие злобные голоса, там кто-то кричал что-то неразборчивое и
страшное, но она не оборачивалась, она бежала по невидимым ветряным
струям, приближаясь к земле, и, наконец, её ноги, обутые в
стоптанные домашние тапочки, коснулись мокрого асфальта.
Думать было некогда, и она, не
оборачиваясь, кинулась прочь, через дворы и палисадники; кинулась,
сопровождаемая криками и ветром. Она бежала, оскальзываясь, не
разбирая дороги, дыхание сбивалось, в глазах темнело, но она
понимала, что стоит остановиться, и пропадёшь. Потому что они —
догонят. Их много, они, в отличие от неё, сильны и молоды, они
догонят её, и… нет, не убьют, по крайней мере, не убьют сразу,
потому что это было бы слишком просто, если бы её убили сразу, если
бы она была уверена в этом, она бы не стала прыгать с четвертого
этажа, навстречу ветру, она бы, наверное, просто осталась стоять
напротив двери, и…
Она чуть замедлила бег, и
огляделась. Оказывается, она добежала почти до самой набережной, а
выходить туда, на всеобщее обозрение — по меньшей мере, глупо, ведь
они сейчас точно ищут её, а там она будет, как на ладони. Она
свернула в ближайший переулок, и остановилась, наконец, тяжело
дыша.
Что же делать дальше? Кто бы
подсказал.
В отдалении хлопнула дверь, и
ворчливый женский голос произнёс:
— И ходят, и ходят, спасу от них
нету! Как чердак открыли, так лазить и повадились, когда его
обратно закроют, надоело уже, сил нет никаких…
Она огляделась, и побежала в сторону
двери того подъезда, возле которого ругалась женщина. Ходят?
Чердак? Что, если можно зайти в этот подъезд, и выйти где-то ещё?
Мне очень нужно выйти где-то ещё, думала она на бегу, иначе они
поймают меня, а так будет хоть какой-то шанс, крошечный шанс
остаться на свободе.