— Всё-таки мне надо отдохнуть, —
сказала она тихо. — Я же старая. Я старая и устала. Посижу
чуть-чуть в подъезде, переведу дух, и отправлюсь дальше. Совсем
чуть-чуть, правда, мне это очень нужно. У меня промокли ноги, и
болит спина. И ещё…
Она запнулась. Перед кем она сейчас
оправдывается, да и зачем? Или она пытается убедить сама себя в
том, что отдых ей необходим? Глупо. Она остановилась, огляделась, и
направилась к двери первого попавшегося подъезда. Самая обычная
дверь, покрашенная порыжевшим от времени суриком, самая обычная
лестница, самое обычное окно. Она села на подоконник, сняла
тапочки, и попыталась отжать промокшие носки. Бесполезно, но,
собственно, какая разница. Надела обратно носки, обулась в
хлюпающие мокрые тапочки, и выглянула в окно.
И замерла от ужаса, потому что по
улице шли — они. Те самые.
В чёрной форме, в чёрных сапогах, с
чёрным оружием в руках, в чёрных шлемах, и с лицами, затянутыми
чёрными масками, да так, что даже глаз не было видно. Их, кстати,
так и называли обычно — безглазые. Откуда я это помню? подумалось
ей, но думать, кажется, снова становилось некогда. Значит, ей не
показалось, и они всё это время действительно шли следом, чтобы
настигнуть, поймать, а потом…
Быстрее, быстрее!.. Она вскочила, и
бегом кинулась вверх по лестнице. Чердак, может быть, тут тоже
можно будет проскочить через чердак, как в прошлый раз, и снова
выйти куда-то ещё?
Интуиция её не подвела. Пыльное
пространство чердака вновь привело её к люку в полу, и она, уже не
раздумывая, нырнула в этот люк, не забыв, однако, закрыть его за
собой.
***
Ночь. Лунная, кажется, осенняя ночь,
снова холодный ветер, но дождя нет, зато ветер гонит по асфальту
сухие потемневшие листья. Выйдя из подъезда, она огляделась, и в
тот же момент ощутила, как сердце сжимает печаль. Улица, на которой
она стояла, была пустой, ни одного человека, потому что никто, ну
вот совсем никто не хотел, наверное, выходить в эту осеннюю ночь из
тёплого уюта квартир. В окнах, тут и там, горел свет, янтарный,
домашний, и лишь одна она стояла в своих промокших тапочках и
кофточке на ледяном осеннем ветру.
Вернуться в подъезд? Ни за что на
свете! В этот раз она повернула налево, и снова пошла куда-то в
неизвестность, ощущая, как очень быстро по всему её телу расходится
холод. Очень скоро её рукам стало больно, а из глаз побежали слёзы.
Погреться, нужно где-то погреться, думала она, ускоряя шаг, но в
дома заходить страшно, надо найти что-то ещё, не жилой дом, а
что-то ещё.