.) от ответственности… испрашивал содействие в уплате таковых денег»
[80].
В материалах следствия указывалось, что мать Виткевича требуемую сумму перевела через Щавельскую почтовую экспедицию[81].
Одних этих денег Яновскому было мало, возникло неодолимое желание завладеть недвижимостью семьи Виткевичей, во всяком случае, ее значительной частью, и января 1827 года Ян выписал на имя Александра Андреевича доверенность «на принятие всего доводящегося ему по духовному завещанию отца его недвижимого и движимого имения с представлением полной власти распорядиться им по его, Яновскому, усмотрению»[82].
По завещанию Викторина, из пяти принадлежавших ему имений, три переходили его вдове, а два, Пошавше и Кайтула, были разделены поровну между ней и тремя сыновьями. Однако до их совершеннолетия мать имела право «безотчетно» распоряжаться оными имениями при условии, конечно, что она несет все расходы по содержанию недвижимости, выплачивает проценты по кредитам, закладным и пр.[83]
В феврале 1829 года Яновский, вооружившись доверенностью и заемными письмами Виткевича, явился в Литву, чтобы решить вопрос на месте – в Виленском губернском правлении и Щавельской дворянской опеке. Трудно сказать, вследствие умасливания чиновников взятками или по какой иной причине, но губернское правление приняло сторону подполковника, предписав дворянской опеке оказывать ему содействие и вспомоществование «в отыскивании доводящегося Виткевичу имения». Поддержало и требование о выдаче завещанного бабушкой капитала с процентами, а также описи всего недвижимого имущества Виткевичей[84]. В следственном деле было зафиксировано, что виленский губернатор, «не входя в рассмотрение правильности таковых требований», пошел навстречу мошеннику[85].
Однако затем дело застопорилось. Мать Виткевича, которой грозило разорение, неожиданно оказала сопротивление – наверняка не без помощи своего второго супруга по фамилии Нарбут, занимавшего должность подкомория, то есть судьи, ведавшего соблюдением территориальных границ между различными владениями. Главным козырем стала ее жалоба цесаревичу, давшая нужный эффект.
Константин Павлович приказал навести справки, показавшие, что дело нечисто. Поскольку речь шла о старшем офицере, подозреваемом в мошенничестве, оно было доложено Николаю I. С его согласия цесаревич направил письмо Бенкендорфу, в котором отрицательно отозвался о Яновском, намеревавшемся обокрасть пожилую женщину и «прибравшем непозволительным образом от сына ее векселя», и предложил предписать Виленскому губернатору остановить взыскание денег, «оказать ей защиту и уничтожить неправильные векселя»