Он постепенно снижался, завидев развилку горных дорог. Босые грязные ноги соприкоснулись с землей, а Бертран разжал хватку рук.
- Камушек! Камушек! Ай! – скакала на одной босой ноге растрепанная девица. Она плюхнулась на траву пытаясь вытащить острый камушек из ступни.
- Деревня – там, - хмуро произнес герцог, указав рукой на дремучий лес, сквозь который проходила широкая дорога. – Думаю, дорогу найдешь!
Он взмахнул крыльями, взмывая вверх и растворяясь в закатном небе.
- Эй! – кричали герцогу вслед, но он уже был далеко. Лишь краем глаза он заметил крошечную фигурку, которая бежала по дороге за ним и спотыкалась на ходу.
Мощный взмах крыльев, заставил герцога обогнуть острую скалу, которую называли Клыком. Бертран взмыл вверх и осторожно встал на самом пике, где хватало места только для того, чтобы поставить обе ноги.
Ни одна смертная душа не поднималась так высоко в горы. И уж тем более, не стояла на самой вершине!
Горный ветер обдувал его длинные золотистые волосы, трепал дорогую одежду, наполнял крылья.
Герцог осматривал свои владения, которые простирались аж до самого горизонта. Все эти леса, поля, деревни, - все принадлежало ему. «Неприлично иметь государство в государстве!», - намекал король. Но герцог, как и его предки, давно плевали на правила приличия с высоты золотых гор.
Бертран раскинул руки, словно собираясь упасть вниз, в пропасть, но тут же расправил крылья, ловя поток попутного ветра, уносившего его обратно в замок.
Замок, венчавший скалы, словно черная корона, приближался, и вот дорогие сапоги мягко ступили на балкон самой высокой его башни.- О, вы вернулись! – послышался запыхавшийся голос старого слуги с кучей бумаг и потухшей свечой в руках. – Милорд, у меня хоть и очень натренированные ноги, но они уже не так молоды, как раньше!
- Отстань, Гиос, - небрежно отмахнулся герцог, выставляя руку вперед, чтобы открыть двери на ходу.
- Мы все посчитали! В этом году урожай намного лучше, чем в том! – рапортовал Гиос, перебирая бумажки.
Бертран поморщился и плюхнулся в кресло, закинув ноги в сапогах на стол.
- Ой, вы, кажется, поседели! – ужаснулся старый Гиос, не веря своим глазам.
- Это мука! – буркнул герцог, пока с него стаскивали сапоги.
- Да, стареть – это мука, - согласился Гиос. – Я помню себя в молодости! А потом зажмурился и все… Уже старость… Это вы – ирлинг, и старость вам не страшна. А вот нам, людям, тяжко … Кости ломит, каждый сквозняк – личный враг. Заходишь в комнату и чувствуешь себя королевским прокурором. Хочешь тут же закрыть все сквозняки и посадить старую задницу в кресло.