Не до конца.
Они не знают, как я просыпаюсь посреди ночи; мне приходится прикладывать усилия, чтобы остаться в постели, потому что голоса убеждают меня пойти и сброситься со скалы. Чтобы помешать себе осуществить это, я ныряю в кровать к Калле: по неизвестным мне причинам она заставляет их замолчать. Но не может же она быть со мной каждую минуту.
Сестра не может находиться со мной рядом в течение дня, когда мои пальцы чешутся, пытаясь забраться под мою собственную кожу, когда мне хочется побежать к подножию горы и бросить свое тело под колеса проезжающих мимо машин.
Почему я вообще испытываю такое жгучее желание это сделать?
Из-за чертовых голосов.
Они никогда не заткнутся.
Порой доходит до того, что я уже не понимаю, где реальность, а где нет, и это дико пугает меня. Это пугает не по-детски, в частности, потому, что Калла и я скоро разделимся. Она думает, что мы отправимся в один колледж, что я поеду вместе с ней в Беркли. Но я не могу этого сделать. Я не могу окончательно высосать из нее душу. Я буду самым отвратительным человеком в мире, если я посмею так с ней поступить.
Поэтому совсем скоро я отправлюсь в Массачусетский Технологический Институт, а она будет в Беркли. А что потом?
С ней все будет нормально, потому что она в своем уме. А что будет со мной?
На выходе из комнаты психотерапевта я наклоняюсь и делаю глоток из фонтанчика с питьевой водой. Несколько капель ледяной воды стекают вниз по моему горлу, и голоса незамедлительно реагируют.
Разорви на части.
Я ловлю свою руку, когда она уже находится на моем горле, только тогда до меня доходит, что собираюсь сделать. В замешательстве я заставляю свою руку вернуться назад.
Я не буду ранить себя.
Господи.
Я должен сохранять адекватность.
Быстрее. Я нахожу Каллу, уютно пристроившуюся на своей излюбленной скамейке, она уставилась куда-то вдаль. За двенадцать широких шагов я преодолеваю расстояние между нами.
– Калла, мы идем?
Она смотрит на меня, как будто мы не знакомы, но потом осознание отражается на ее лице, она улыбается.
– Ты в порядке? – голос Каллы обволакивает меня, словно одеяло.
Она помогает мне сохранять равновесие.
Так было всегда. Возможно, даже в материнской утробе.
Не говори ей Не говори ей Не говори ей.
Не говори ей.
Я отвечаю ей своей привычной широкой улыбкой.
– Perfectus