— Ваших рук дело? — спросил я, подбежав к ним и кивнув в сторону
остановившегося поезда.
Сухбан удовлетворительно кивнул и неожиданно для меня расплылся
в улыбке. Похоже до него дошла вся серьёзность ситуации.
— Пятый вагон, восьмое купе. Мой человек смотрит за ним. Ты
вдарь там ему как следует.
— По-другому и не умею, — коротко отрезал я.
Я зашагал к нужному вагону, мельком глянув на Лину: она шла за
мной, в глазах страх и решимость перемешались. Если это
действительно Давид, он не сдастся без боя. Силы у него много.
Я открутил крышку двух колбочек: «Защитник» и «Жажда крови»,
глотнул залпом, чтобы быть в форме. Сейчас нужна была максимальная
боеготовность.
— Выглядишь, как будто собрался убивать, — сказала Лина, заметив
мои манипуляции.
— Стараюсь готовиться ко всему, — бросил я.
Лина прикусила губу, молча кивнула.
Я ворвался в вагон. Люди высовывались из купе, испуганные
внезапной остановкой. В коридоре бегали проводницы, кое-где
пассажиры ругались, что поезд задержали. Я не стал на них даже
смотреть, двинулся к нужному купе.
— Восьмое… — пробормотал я, читая цифры на дверях. — Вот
оно.
Как только моя ладонь коснулась ручки, я услышал за закрытой
дверью шебуршение и почувствовал запах озона. Резко дёрнув дверь в
сторону, я не остался в проходе, а резко спрятался за стеной. И как
раз вовремя, потому что оттуда вылетел стремительный поток воздуха,
который под давлением впился в окно напротив. Стекло треснуло, а
потом содрогнулось под натиском и лопнуло.
C перрона слышался приглушённый гул паники — толпы пассажиров в
спешке покидали его, столпившись у турникетов.
Давид понял, что мы вычислили его, и решил не мелочиться. Да и
чему удивляться? Он уже открыто убрал Корвина, когда тот мог его
раскрыть. Уверен, он ни перед чем не остановится.
Сейчас, сидя здесь, в вагоне, он не надеялся на мирный разговор:
видел меня в окно, как бегу по перрону, и приготовился к схватке.
Ему не впервой применять магию на полную.
Прикрыл веки, сосредоточился. Сквозь едва уловимую рябь эфира
ощутил пространство купе: тесное, узкое, там остался только один
человек — Давид, стоящий в центре.
Где-то за моей спиной звучали голоса — пассажиры сбегали,
некоторые кричали, потому что чувствовали, что внутри вагона
происходит нечто сверхъестественное.
Я набрал в грудь воздух: