– Замечательно, – заметил Степан и затянулся. Мы сидели прямо на земле, поросшей свежей травой, прислонившись к необъятному стволу дерева – и смотрели на небо, на застывшие островки кучевых облаков.
– Ага, – согласился я.
– Я заметил, что ты сегодня хромаешь. И руки в синяках. С кем подрался? Давай, выкладывай.
– Я же говорил, отец постарался.
– Отец? – Степан, обескураженный и взволнованный, на секунду задумался, а потом спросил. – Ты же сказал, что он воспитывал тебя ремнем?
– И ремнем, и кулаками.
– И чего ты такого натворил, что он бил тебя кулаками?
– Если бы я знал. – Не хотел обсуждать больную тему со Степаном, но слова сами просились наружу. – Я выронил книгу из рук и разбудил отца.
– И все? Из-за этого он тебя избил?
– Не то, чтобы избил… так, пару раз ударил по спине и ногам.
– Ничего себе пару раз. Да у тебя все руки в синяках!
– Я наделся, что ты не заметишь. – Я затушил папироску и сковано улыбнулся другу, который искренне беспокоился обо мне. – На самом деле он разозлился не из-за того, что я разбудил его. Я не согласился с его вердиктом. Вот, он и разозлился. Видите ли, он не может ошибаться.
– Каждый может ошибиться, – подметил Степан.
– Только не мой отец. Только не он. Он в этом убежден и других убедил. Обычно я с ним не спорю, но тут не сдержался. Что-то во мне брякнуло, что-то неведомое что ли. Не знаю, как объяснить. Сначала сказал, а потом пожалел.
– Больно было?
– Терпимо, – соврал я. И спросил. – Тебя что, отец не бил?
– Нет, ни разу.
– Ничего себе! – Честно говоря, я был поражен и удивлен, что Степана ни разу не наказывали даже ремнем; для меня это было все равно, что летом пойдет снег, а зимой зарядит ливень!
– Мои родители как бы против этого… против насилия над детьми. Воспитывают так, без ремня.
– Да ты счастливчик, Степка. Завидую тебе.
– Ну…
– А если ты опоздаешь сегодня, скажем на два часа, что сделают с тобой родители?
– Поругают немного. Скорее всего, накажут: домашний арест на неделю. Или еще чего придумают.
– Вот здорово! Не жизнь, а малина у тебя.
– А тебе что сделаю, если ты опоздаешь на пару часов?
– За пару часов… я даже боюсь представить, отец точно меня убьет. А вот за пять минут опоздания обойдусь несколькими ударами ремнем по спине.
Степан с волнением взглянул на ручные часы – без двадцати минут девятого – и сказал: