Оживленный шепот озирающихся, проникших в чужое владение людей вконец разозлил хозяина. Вег! Вег! – услышали люди его рев.
Бедному Эдику так и не удалось избавиться от подноса, правда после толчка вставшего поперек двери хозяина, он стал легче, предметов на нем поубавилось и не осталось ни одной высокой объемной крышки.
Официант, даже не по своей воле растерявший половину добра, разве это настоящий официант?
А вокруг, как назло столько народу! Эдуард пятился к выходу, вцепившись обеими руками в поднос. Обеими! Эдуард глядел на Крафта не с испугом, а с ненавистью. Сколько ж на свете плохих людей! Только успевай отряхиваться. Так и рыщут вокруг, так в глаза и лезут. Увидят человека – не их поля ягоду, подойдут, да и отнимут… У кого – жизнь, у кого – кошелек. Да это страсть, но эту обработку всем видать, а бывают такие тихушники, как этот вот мордатый. Сам же заказал, зазвал, а как обидел… Не кошелек забрал – нет. Выказал перед всеми неумехой. Мастерство украл. Гад!
Эдик сидел в белой ресторанной амуниции «под старину» прямо на пыльной траве, привалившись к фундаменту изгороди из профнастила. Вокруг гудела возмущенная толпа. Такой, сякой, расстакой!
А что это он орал-то такое, бабоньки? – поинтересовалась молодка, живущая на другом конце города.
Дак это он нас по ихнему матом крыл…
В толпе послышались смешки. Привыкшие к унижениям русские по привычке трансформировали оскорбление в единственно допустимый вариант ответа, позволяющий сохранить достойное лицо – защититься смехом.
Смех этот, входящий в разрез с настроением официанта Эдуарда и заставил его очнуться. Он рывком поднялся с травы, одним резким движением отряхнул брюки и сплюнув, зло спросил – ну и чего ржете? И воще – кто этот мужик? Как мог город продать свой самый знаменитый дом неизвестно кому? Мэр вертит, куда хочет. А вы куда смотрите? Разве этот не ваш город? А?
Никто Эдику не ответил. В отношении к толпе, первый частокол любых воинственных вопросов можно выдвигать совершенно безнаказанно. Прежде, чем отвечать, люди должны знать, куда точно гнет трибунный критикан и не поймает ли их на какой путанице и не поведет ли куда кривой дорогой.
Я вас спрашиваю, что это за заказчик, который сперва вызывает официанта, а потом изгаляться начинает. Я обед на стол перед клиентом поставить должен, это моя работа. Это почему ж я войти не могу? Что он такое, спрашивается, в доме прячет, что даже в холл заглянуть нельзя? А? Это что еще за тайны мадрицкого двора, что б прям перед самым носом у трудящегося человека дверь захлопнуть, всю посуду ему переколотить и вон отправить? Это на фига ж он к нам приехал, если с нами по человечески жить не хочет? Да…А вы только глазами хлопаете. Тайны-то они разные бывают. А если он у нас бомбу какую мастырит, от которой от города вскорости один котлован останется? Да в этой старой громадине несколько ракет земля-воздух спрятать, а нечего делать…