Знаешь, парень, ты уж прости, но таких агитаторов мы слыхали. И нечего нас тут срамить. Коптев и твой родной город. Вот возьми да и узнай, чего этот немец учиняет и какие у него тут тайны запрятаны, а языком мы тут все болтать горазды.
А что, и узнаю…
Вот и давай, ветер тебе в спину. А если немчура этот не шизик, а и в самом деле чего темнит, так уж тут мы в твоем полном распоряжении. Да и Ефимову сказать надо бы. Все-таки власть, может и от него какой толк будет. Странный этот немец, верно, давно надо бы Ефимову к нему приглядеться. Да…
Эдуард отбыл на пикапе брата, подняв кучу пыли. В некотором отдалении от толпы стоял, сложив руки на груди другой городской новичек – господин Мадьяров. На лице молодого человека застыло серьезное выражение. Иногда он делал решительный шаг вперед и будто порывался высказаться, но потом отступал обратно и так ничего и не сказал. Господину Мадьярову очень мешала полненькая шустрая блондиночка, стоящая на фоне остальных спин к нему лицом и будто совершенно не интересующая происходящим и не разделяющая обеспокоенность других людей. Девица ловила взгляд молодого человека и улыбалась дурацкой зазывной улыбкой.
Какая настырная особа – подумал Маддьяров и, стараясь не встречаться с девушкой глазами, повернулся и был таков.
Через несколько минут после отъезда официанта Эдика, в гостиную к Поленьке влетел брат – Полька, дай мне денег на «глиссе».
На что? – переспросила Поля.
На ресторан – нетерпеливо разъяснил брат. Хочу кофе с мороженным попробовать. Имею право?
Имеешь – улыбнулась Поленька, возьми в моей сумке кошелек, да не шикуй сильно. Нам на эти деньги еще до конца недели жить.
Феденька унесся раньше, чем приземлилась на пол опустошенная и отброшенная сумка.
Вот сорви голова – снова улыбнулась Поленька. Поднялась и похромала поднимать валяющуюся кверху ногами сумку и собирать ее содержимое.
* * *
А на следующий день Эдик пропал. Канул. Провалился. Испарился.
Утром он не вышел на работу. В этот день мэр давал в ресторане обед для мэров соседних городков. Мероприятие официальное. Мэр, как всегда надеялся на высококлассное обслуживание. Петр Никодимыч обещали расстараться. За три часа до начала торжества, за Эдуардом послали уборщицу. Та доложила, что того нету дома. Пикап стоит на обычном месте под угловым окошком, а дверь не заперта. Что в общем-то ни о чем не говорит, так как многие горожане и до сих пор лишь на ночь запираются, да и то, если не забывают. Толковая посланница провела маленькое расследование и выяснила, что эдикова постель заправлена вероятнее всего с вечера, обе зубные щетки у рукомойника – сухие, а остатки еды в сковородке и отсутствие немытой чашки из-под кофе говорят скорее об ужине, а не о завтраке.