Тело забрали, беседу мы беседовали уже третий час, так что им по всем признакам было пора. Даже без паранойи.
- Неблагодарное дитя! Я же тебя вырастила! – ляпнула Мати и осеклась.
Ну да, тут она уж совсем загнула. Если родителей я еще смутно помнила, то ее – никак. Только из рассказов брата про родственичков и почему стоит держаться от них подальше.
- Я была лучшей подругой твоей мамы! Я ей обещала о тебе позаботиться!
И опять мимо. По словам брата мама тетку не любила, не привечала, хоть та и крутилась рядом. Уж точно она никаких обещаний с Матильды не стала бы требовать, кроме обещания держать подальше свои ручонки от нашего имущества.
- Тетя Матильда, я вас прошу, у меня был тяжелый день… Неделя. Давайте не будем устраивать скандал, я хочу остаться одна.
- Да как же ты одна останешься, бедненькая, - тут же сменила пластинку Мати. – Кто же тебе поможет?
- С чем? – в лоб спросила я.
- Ну с… - тетка растерялась и тут же нашлась, - с семейными делами.
И хлоп-хлоп глазками на литографии Дюрера, украшавшие стену напротив камина. Все понятно. Тетка-то не знает, что Сашка принципиально не держал дома дорогие оригиналы, считая, что им место исключительно в музеях, где обеспечат и должные условия хранения, и доступ любителям искусства. Литографии да, были, но их цена не столь высока, как может показать неискушенному человеку. Конечно, я знатоком не была, но точно знала, что в доме нет ни одного предмета дороже нескольких тысяч евро.
Просто потому, что моя подпись тоже стояла на инвентарной описи для страховой.
Тут с опозданием до меня дошло, что в первую… ладно, во вторую очередь мне стоило позвонить адвокату, она помогла бы мне разобраться в ситуации намного быстрее, чем Мати-Хвати.
- Спасибо, тетя Матильда, я уже связалась с семейным поверенным, она займется нашими… моими делами, - приврала, но так тетка быстрее отстанет. - Если мне понадобиться помощь, я с вами свяжусь.
Фраза об адвокате подействовала волшебным образом. Начальник охраны одобрительно кивнул, полицейский скорчил кислую мину, а тетушка… Тетушка недовольно поджала и без того тонкие губы и ядовито прошипела:
- Всегда знала, что вы отрезанный ломоть!
Ну хоть больше не притворяется заботливой наседкой, и то удача.
- Идем, Тошенька, нам здесь не рады!
Какая наблюдательность! Съязвить хотелось все сильнее, останавливало только то, что ссора с Мати – это еще несколько долгих, бесконечно долгих минут прибывания нежелательных гостей в моем доме.