Алексей немедленно отдал команду сниматься с места – в душе
теплилась слабая надежда, что дядька Михей все еще живой.
Трофеи распределил по личному составу, а сам потащил сразу
четыре винтовки. Возражений не последовало, если в начале побега
женщины воспринимали Лешку как зарвавшегося мальчишку, то сейчас
слушались беспрекословно.
Спускаться оказалось гораздо трудней, но все благополучно
справились. Лекса ожидаемо обогнал всех и припустил к крепости.
Пробрался сквозь пролом в стене и замер за углом казармы услышав
голос Пашки Бодина.
- Дык, как налетели… – сбивчиво частил Бодя. – Ворота взорвали.
Почитай и боя никакого не было. Дядьку Михея в плен взяли, а потом
порешили. Я все видел, через окошко в кутузке. Он руки поднял, а
они его рубить. Эх, не смог помочь, запертый ведь. Иначе как дал
бы, не в жисть не сдался бы.
Сухой голос комеска задал вопрос:
- А как тебя не тронули?
- Дык, я ж в кутузке… – виновато отвечал Бодя. – Они туда и не
сунулись, а я залег.
- Где женщины?
- Не знаю… – Пашка запнулся. – Видать забрали их.
- А Турчин?
- Этот щенок лахнул через забор и был такой… – глумливо
затараторил Бодя. – Только услышал, что душманы близко. Сам видел!
Ей-ей, видел. Говорил же, нехлюй, выблядок никчемный. А можыть он и
навел.
У Лексы от такой подлости свело скулы.
- Какая мразь… – ахнула за его спиной Татьяна Владимировна и
выбежала к красноармейцам.
- Танюша! – Казанцев попытался обнять жену, но она его
оттолкнула и принялась бить Пашку ладонями по щекам.
- Мразь, ублюдок! Да как ты посмел! Этот мальчишка сражался один
с десятью, а ты… ты, что сделал? Своими руками убью…
Алексей вздохнул и вышел из-за угла, следом за ним появились
подопечные.
Во дворе наступила мертвая тишина, все смотрели на Лешку и
остальных, словно на живых мертвецов.
Леха помедлил пару секунд, разглядел тело, вокруг которого
стояли красноармейцы и молча пошел к нему. Все без слов
расступились. Лекса сбросил винтовки и сел рядом с Михеем
Егорычем.
Казак лежал на спине, широко раскинув ноги, все тело было
исполосовано саблями, а голова превратилась в кровавое месиво –
скорее всего ее разбили прикладами.
Лешка снял с шеи дядьки Михея окровавленную ладанку, а потом
заметил, что мертвый что-то сжимает в кулаке правой руки. С трудом
разжал закоченевшие пальцы, вытащил из ладони рукоятку шашки и
протянул ее комеска.