«Самозарядный пистолет Маузер К96, образца 1895 года, –
пронеслось в голове у Лешки. – Разработан братьями Фиделем,
Фридрихом и Йозефом Федерле. запатентован на имя Пауля Маузера.
Этот под калибр 7, 63х25 Маузер. А выпускался еще под 9х19
Парабеллум, 9х25 Маузер и даже сорок пятый АСР. Твою же кобылу в
трещину, откуда я это знаю?»
- Твой трофей! – с сожалением болтал Федотка. – Так что забирай.
Эх, мне бы такой…
Немного поколебавшись Лешка вернул ему пистолет.
- Что, зачем? – опешил Стрельцов. – Мне что ли отдаешь?
- Заберут у него пистоль, – пояснил Костик. – Как пить дать,
заберут. Куда, без году неделя в красноармейцах и уже с Маузером.
Не по чину. К тому же у Лексы свой револьвер есть.
- Ага, – поддакнул Модя и сплюнул. – Комиссар и заберет,
жидовин, тьфу на него.
- Ты поосторожней, – покосился на него Костя. – Следи за
языком.
- А я что, я ничего… - Модест опасливо оглянулся.
Труп быстро обыскали, из оружия нашли старинный красивый нож
пчак, с арабской вязью по клинку и роговой рукояткой, кресало с
огнивом, трубку с кисетом, да тяжелый мешочек из сыромятной кожи. А
в мешочке оказалось полтора десятка старинных золотых бухарских
монет – таньга.
- Что делать будем? – Костя снова обвел взглядом товарищей.
Алексей не раздумывая ответил:
- Ничего делать не будем. Пусть все при нем остается.
При этом Лекса исходил из очень простых соображений. Присвой они
деньги, сразу появляется шанс на то, что кто-то проболтается, тогда
дело примет сразу скверный оборот: мародерство в эскадроне сильно
не приветствовалось. Даже если никто не проболтается, монеты все
равно кто-то мог увидеть, с тем же исходом.
- Значит так и сделаем, – торопливо заявил Костя. Лексе даже
показалось, что сказал он это с облегчением. Модест и Федот явно не
обрадовались такому решению, но перечить не стали.
Подозрения Лешки очень скоро оправдались, приехал комиссар и
сразу потребовал сдать все, что нашлось при трупе. Монеты он
пересчитал, несколько раз переспросил не оставили ли себе
что-нибудь красноармейцы, а Маузер и нож тоже забрал с собой.
Алексей похвалил себя за предусмотрительность, он почему-то был
уверен, что потом Баранов обязательно найдет время, чтобы
побеседовать с бойцами поодиночке, на предмет утаивания
ценностей.
Лексу комиссар похвалил за революционную бдительность, тряхнул
руку, на этом раздача наград закончилась.