От костерка донесся едва слышный разговор.
- Домой хочу… – бормотал Федотка. – Дома хорошо!!! Соскучился по
мирной работе. Во снах вижу, как снова за станок становлюсь.
- А я не хочу домой, – с хорошо заметной злостью ответил ему
Модя. – Нечего мне там делать.
- Что так? – опешил Федот. – Все же хорошо, жить только
начинаем. Вона, мои братья меньшие учиться пошли. А батя сам
бригадиром стал. Раньше совсем по-другому было.
- Был я дома… – Модя сплюнул в костер. – Ничего там уже нет.
Поначалу комунну организовали. Руководить им выбрали Ваську
Земцова, из самой голытьбы. Верней не выбрали, а поставили приезжие
из района. На словах сволочь гладко стелил, отец сам скотину к ним
отвел, поверил. И что? В первую же зиму вся скотина передохла,
потому что кормов не заготовили. И что оставалось – продразверстка
забрала. Люди с трудом выжили, но далеко не все. И разбрелись кто
куда. Нет деревни, пусто там…
- Ну и дела… – охнул Федотка. – Видать полного дурня выбрали
начальником.
- Самого дурня, – Модя опять сплюнул. – Но правильного
происхождения. А на то, что он голытьба, от того, что дурень и
пропойца, никто не посмотрел. Вот так-то. Поэтому я уж лучше
служить останусь. Потому что в армии таких дураков меньше…
- А ну рты закрыли! – прикрикнул комотд. – На пост вам скоро.
Увижу, что спите, выдеру сам нагайкой.
Разговор сразу затих. Лешка согласился с Модестом и тоже
задремал, а проснулся от того, что услышал какую-то едва слышную
возню.
Приоткрыл глаза и неожиданно увидел, как две едва различимые в
темноте фигуры тащат какой-то длинный сверток. И этот сверток,
почему-то дергался и приглушенно мычал. Следом за ними в кусты еще
двое потащили второй сверток…
Мозги кольнула опасность, своим не от кого таиться и нечего
тащить, значит – чужие. А чужие здесь – только враги.
Ладонь обхватил рубчатую рукоятку браунинга, Лешка напряг ноги,
рывком выметнулся из-под кошмы и налета врезал рукояткой по голове
одному из неизвестных, а второго пнул ногой.
И тут же в него врезался кто-то тяжелый и огромный, сбил с ног и
навалился сверху, пытаясь зажать рот.
Лекса двинул его локтем в голову, раз, второй, третий, но ничего
не помогало, толстяк словно не чувствовал ударов.
Леха изловчился, вывернул руку и дважды пальнул неизвестному в
бок. Туша глухо всхрюкнула и обмякла.