- Сам ты… баба… – улыбнулась Гуля, вдруг спохватилась, нырнула
за кусты и вернулась с корзиной мокрого белья, неся ее на голове по
местному обычаю. – Пора мне, Лекса.
Леха вспомнил, что ему самому может нагореть за опоздание и живо
схватился за повод Абдуллы.
- И мне… служба… знаешь… у нас все строго…
К дороге они поднялись молча, повернули каждый в свою сторону, а
потом…
Синхронно обернулись.
- Приходи еще сюда по утрам…
- Приходи еще…
Леха понял, что они одновременно пригласили друга и
улыбнулся.
Гуля помахала ему рукой и пошла по дороге придерживая рукой
корзину на голове.
- Как на подиуме идет! – восхитился Лешка и тут же озадаченно
ругнулся. – Ети ее под хвост. Что за подиум? Вот же сморозил…
Покопался в голове, значения слова не вспомнил, сразу забыл его
и поспешил на заставу. Слил воду в лошадиные поилки, думал уже, что
его задержку не заметили, но услышал бас дядьки Михей.
- Лекса, а ну подь сюды, потрох…
Впрочем, обошлось без внушений, дядька только поглядел на него
из-под густых бровей и отпустил.
За день Лешка успел еще три раза сгонять за водой, в промежутках
помогал месить глину и латать стены – застава располагалась в
старинной глинобитной крепости. Потом драил котлы, ассистировал в
походной кузнице, вычищал стойла, ремонтировал сбрую и исполнял
прочие служебные обязанности помощника ездового, которые
заключались в одном емком определении: «ответственный персонаж за
все». Работы Алексей никогда не чурался, но сегодня у него все на
диво спорилось. Просто из головы не уходила новая знакомая, а
предвкушение завтрашней утренней встречи грело душу и слегка
туманило голову.
Уже ближе к вечеру, он все-таки набрался смелости и подошел к
комеска.
Казанцев стоял у крыльца казармы, похлопывая рукояткой нагайки
по голенищу сапога и, бдительно наблюдал за личным составом. Всегда
аккуратно выбритый, подстриженный, в идеально подогнанной форме –
комеска, несмотря на знаки различия Рабоче-крестьянской Красной
Армии, сильно смахивал на царского офицера, какими их еще помнил
Лешка.
Впрочем, Казанцев в прошлом им и являлся. Об этом знали все
красноармейцы, что не мешало им уважать своего командира, потому
что комеска не только тиранил личный состав, но и заботился о нем.
А еще больше уважали его за то, что умел воевать, берег людей и не
прятался за спины подчиненных.