– Не знаю. Я дежурил – драки не было. А кто говорит? Кто дрался?
– Цезарь говорит. – Данка наваливается на окошко охранника грудью и глупо хихикает: довольна тем, что нравится мужчине, до которого никогда в жизни не снизойдет. – Говорит, что Малышева подралась с Эдиковой Ольгой.
– С женой?
– Ага.
– Белая такая? Дылда?
– Ага. В рыжей шубке. В короткой.
– Видел ее в четверг, – соглашается охранник. – Драка, говоришь? А я думал, чего она так выскочила? Как бешеная: шасть с лестницы!
– Говорят, Малышева ее помяла! Говорят, поставила синяк на пол-лица.
– Врут. Видел я ее – не было синяка.
– Да не увидел…
– Как: не увидел? Она же вот тут, как ты, стояла, шубу застегивала, то-се. Чистое было лицо, без синяков. Я бы спросил: я же охрана.
– Может, – говорит Данка, и в ее голосе растерянность и сомнение, – он еще не успел проявиться?
– Тю! – Охранник смеется. – А то я не знаю! Куда его спрячешь, если он есть?
Конец ознакомительного фрагмента.