Сигаретный дым лениво витал в просторной комнате, хотя назвать
её просто комнатой было бы слишком скромно — скорее, это был
настоящий зал. Один из рабочих отсеков недостроенной станции метро
«Пустая», спрятанный глубоко под землёй. Впрочем, привычное
представление о метро тут не работало. Эта станция относилась к
числу так называемых «призраков» — секретных объектов, о которых
обычные люди даже не подозревали. Их строили для экстренного
перемещения военных, учёных и прочих важных шишек в случае
глобальной заварушки. А теперь, спустя пять лет после того, как
инопланетяне объявили человечеству войну, такие места стали
последним убежищем для тех, кто ещё цеплялся за жизнь.
— Ванька! Ты долго ещё?! — прокричал Рыжий, накидывая бронежилет
и проверяя боекомплект автомата. Его рыжие волосы торчали из-под
потрёпанного шлема, а пальцы ловко щёлкали затвором, словно он
делал это на автомате.
— Почти закончил с ней! — отозвался Иван под визг дрели, эхом
отскакивающий от бетонных стен.
Он прикручивал последнюю решётку к торсовому блоку своего меха —
громадного боевого робота по кличке «Стерва». Четыре метра стали,
брони и смертоносных игрушек, гуманоидного типа, с внушительным
арсеналом для аннигиляции всего, что движется. Иван отбил эту
махину у врага ещё год назад, в одной из вылазок, и с тех пор не
раз выходил на ней в бой. Благодарности за таких боевых монстров
обычно возносили «марсианам» — или «серым», как их чаще называли, —
пришельцам, что принесли на Землю хаос и смерть. Он отложил
шуруповёрт, вытер пот со лба и окинул взглядом свою боевую подругу.
Испещрённая сколами, лазерными пробоинами и миллионами вмятин, она
выглядела как ветеран сотни сражений — настоящая стерва, как он её
и прозвал. Затянулся горьким дымом дешёвой сигареты, поморщился от
едкого вкуса и бросил бычок на пол, растерев его ботинком.
— Просил же — не мусори! — тут же гаркнул Андрей, возникнув
словно из ниоткуда. — Почему за тобой вечно нужно убирать, а?!
За несколько лет войны с инопланетными ублюдками он лишился
левого глаза — теперь на его месте красовался шрам, пересекающий
бровь и щеку. Но, в отличие от многих, кто огрубел и очерствел, в
нём всё ещё теплился прежний Андрюшка — добродушный парень из их
детства. Даже шрамы, покрывавшие его лицо и руки, не смогли
вытравить эту искру.