Стоя босиком перед окном в гостиничном номере, я наблюдала, как внизу по оживленной улице снуют прохожие — кто под зонтиком, кто под прозрачным магическим куполом, защищающим от ветра и влаги, а кто и просто — прикрывшись капюшоном плаща.
Уже три недели я в Либертте, крупном столичном городе. Как могу, вживаюсь в роль дочери эйса дей'Севера, барона из северо-западного приграничья. Сам лорд небогат, но мы тут живем на широкую ногу, ведь Мар выдал на расходы увесистый кошель с золотыми леями. Потому мы не экономим, остановились в лучшей гостинице и заказали мне достойный гардероб у известной портнихи.
Я очень боялась встретить знакомых. Потому по широкой дуге старалась огибать район, в котором жила с родителями. К счастью, круг знакомых в столице три года назад был узок, меня ведь не успели представить ко двору. Я училась дома, и все общение ограничивалось лишь мамиными близкими подругами, а также их дочерьми. Надеюсь, не встречу никого из них во время отбора. Я изменилась за три года, но не настолько, чтобы меня не узнали.
Все газеты столицы полнились пересудами о предстоящем выборе невесты для наследника. Я очень удивилась, прочитав и пару откровенно критических статей. Ругали королеву, восхваляли мудрость членов Королевского совета. Насколько я поняла, общество настроено против захватчицы трона. Мало кто верит, что Лота уступит корону сыну, даже если он женится. Встретилось и смелое предположение, что отбор устроен для отвода глаз, а сам наследник давно мертв. Я и сама подумывала о таком варианте, уже десять лет никто не видел принца. Почему?
О самой процедуре отбора писали мало. Известно, что отобраны искомые двенадцать девушек. Данные кандидаток ещё не разглашались, потому у меня не было возможности узнать что-либо о конкурентках. Впрочем, предстоящие испытания не слишком меня волновали. Для моего дела важно удержаться лишь на первых этапах, чтобы получить возможность приблизиться к королеве.
Другое мучило меня. Я замыслила недоброе дело. И только сейчас поняла, что успешная реализация плана сделает меня убийцей. Пускай Лота монстр, но не уподобляюсь ли я ей? Однако соображения морали отступали под влиянием воспоминаний о злодеяниях королевы. Разумеется, я предпочитала мысленно называть себя мстительницей, а сам акт именовала возмездием. Так легче думать о предстоящем. Да и отступать сейчас немыслимо, я слишком близка к тому, о чем мечтают жертвы тирана. Пускай свершится судьба, мне суждено стать ее слепым орудием.