– Когда мои дружбаны устраивают движ, отсутствие одежды на девчонках – обязательное условие. Так что не парься, сколько полуголых видел, не сосчитать, я вообще воспринимаю женское тело как…
– Ну хватит, – перебивает. – Я тебя поняла, – чеканит холодно, выставляя тарелки на сушку.
– Проехали значит? – подхожу сзади и кладу ладони на худенькие плечи.
Подмечаю, что ровно на голову её выше.
Заглядываю сбоку в лицо, детально рассматривая утончённый профиль. Её бы портрет да художнику рисовать...
– Оль, типа мир?
– Отвар не забудь выпить. На столе стоит.
– Выпью. Ты же не будешь обижаться? – сдуваю прядь волос, выбившуюся из тех, что собраны на макушке.
– Я не обижаюсь, Богдан. Руки убери и отойди на шаг, я не девочка с вечеринки, – заряжает вдруг.
Охренев от такой реакции, вскидываю бровь.
Убираю руки, как просила.
Отхожу.
Она невозмутимо продолжает домывать посуду.
Поговорили блин...
– Оооооляяяяя! – орёт Корней на весь дом. – ООООЛЯЯЯ!
– Ну что там? – кричит в ответ, выключив воду.
– Поди сюда. Срочно.
Девчонка вздыхает, оставляет один стакан недомытым и, наспех вытерев ладони о полотенце, спешит на зов предка.
Постояв немного в некой растерянности, плетусь в комнату и я. Всё ещё прогоняя на повторе наш с ней диалог.
– Этот расписной точно из Преисподней, – доносится из прихожей. – Тащи икону и свечи. Будем изгонять.
– Погоди. Вы, ребята, друзья Богдана? – вежливо интересуется Оля.
Мои друзья?
Точняк! Расписной. Это старик про Лёху. Он же у нас весь покрыт татухами.
Направляюсь в коридор.
– Пацаны…
Да. Так и есть. На пороге дома Мироновых стоят мои дружбаны. Разумовский, упакованный в шубу, и пожёвывающий жвачку Галдин, на контрасте одетый в тонкую кожанку.
– И всё-таки, Лёх, это не прикол, – глядя Оле за спину, произносит Эмиль.
11. Глава 10
Оля
– Эмиль Разумовский и Алексей Галдин, – представляет Богдан своих друзей. – А это – Оля и Корней Степанович.
– У меня язык пока ещё не отсох, – ворчит дед.
– Что тут у вас такое? – в прихожей появляется Сенька. Резко притормаживает. Смотрит на парней и совсем не по-доброму прищуривается, направив суровый взгляд на блондина.
– Мы знакомы? – вопросительно вскинув бровь, интересуется тот.
– Слава Всевышнему, нет, – чеканит она сухо. – Это мех викуньи? – спрашивает ледяным тоном.
– Шаришь, – кивает он, небрежно потянув за край роскошной шубы. – Самый дорогой мех в мире, – словно невзначай, добавляет хвастливо.