Прямо сейчас он скажет. Жорж будет обрадован и растроган.
Можно. И нужно.
– Есть тост! – сказал он.
– Жарь! – одобрил Трубицын.
– Можно! И нужно! – начал Данила, и тут предательский змий шепнул в ухо, да так, что листок с пламенной речью, на мгновенье мелькнув, сгинул, оставив вместо себя одну фразу:
– Можно и нужно выпить за милых дам! Стоя! До дна!
Последняя фраза прозвучала уж слишком громко.
Но поздно.
Данила стоял, стоял и Трубицын, и все кавалеры в зале уже поднимались с мест.
– За прекрасных дам! – гремело повсюду.
Дамы зарделись, а мужчины улыбались друг другу, как будто совершили что-то великое.
– А ты брат, не промах, – подмигнул Жорж. – Я и не знал, что ты у нас дамский угодник!
Вместо ответа он улыбнулся другу, и вечер нахлынул, закружил в объятиях, повел лабиринтами будущих злоключений.
***
Заказали шампанского. С этого момента вспоминания чуть сбивались.
Широкий бокал с чем-то пенным. Обильное декольте перед носом Данилы. Скрипка и звон монисто.
– Время пополнить кассу!..
Толстый палец Жоржа перед глазами. Адамова голова на перстне раскачивается и подмигивает.
Тут же, без перехода, огромная темная зала без окон. Гробы.
Домовины, обитые атласом. Простые из струганных досок. Строгие лакированные и помпезные с золотыми кистями. Крытые Андреевским флагом. Огромный, стоящий торчком, царь-гроб из красного дерева.
Меж гробов, как наемник Харона, лавирует Жорж. Зубы и белый глаз зловеще блестят в полумраке:
– Тссс! Время пополнить кассу!..
Скудный огонь свечи выхватывает из мрака венки, бросает на стены зловещие носатые тени.
– Мы грабим гробовщика, – рыдает от смеха Данила.
– Тссс! – шипит Трубицын и вилкой пытается вскрыть запертый ящик бюро. Мысль – откуда в похоронной конторе вилка?
– Марина Мнишек, – сообщает Данила, – первая в России стала есть вилкой…
– Тссс! – Трубицын вилкой же ему и грозит.
Обоим жутко смешно.
Выпала из памяти дорога: ландо? Конка? Пешком?
Зато отчетливо помнит холодный свой голос:
– Не называй меня Цапель!..
Проникновение в его жилище. Галантный, нетвердо стоящий Трубицын излагает квартирной хозяйке путаный комплимент.
Хищение из жестяной коробки от чая Данилиных сбережений…
Холодный ветер с залива, горячий шепот Трубицына:
– Брат Цапель, фортуной ты поцелованный. А в любви не везет – будет другое счастье…