– Эй, голытьба! А ну, подсоби! – хриплый голос летит от причала.
Дед Матвей седой, как лунь. Морщины у него глубокие, будто кто специально вырезал. А глаза – голубые, прозрачные. И хитрые. Ох, и горазд дедо врать!
– И ты тут? – кряжистой ладонью хлопает Таю по шапке, – ишь, прилетел гусь на Русь!
Дед – их давний приятель. Думает, Тая – Митькин братишка.
– А ну, навались! – по-боцмански каркает дед, – богу молись, а к берегу гребись!
В ладони впивается смоленая веревка, они с Митькой тянут дедову лодку на песок, а тот, босой, подпихивает сзади.
– Давай, голытьба, живы будем – не помрем! Гляди, малой, портки-то в смоле не изгваздай! Больно хороши портки.
Митька хохочет, пихает Таю в бок. Дед ворчит:
– Смешно дураку, что нос на боку. Ну-ка, переворачивай!
Теперь упереться руками в смоленый бок и перевернуть килем вверх.
Портки у Таи и вправду хорошие. Матушка как-то загубила заказ для мальчика. Пришлось по новой шить – барчук толстоват оказался, не влез. Зато Тае те штаны пришлись впору.
Но ни-ни об этом в гимназии! А то плакали их похождения.
С Митькой вечно истории: то притащит ей мертвого голубя, чтоб пошила саван из лоскутов, то придумает делать шляпы из лопуха и играть в капуцинов, то поведет Таю по крышам, а сам бросит меж дворов, где с одной стороны – собака, с другой – дворник с метлой…
Но в гавани – дело другое. Тут он от Таи далеко не отходит. Митька много чего ей про гавань рассказывал. То рыбу диковинную вытащат рыбаки. То раковину морскую, каких тут никогда не водилось. А то рой пчел налетел, говорит, и одного дядьку зажалил до смерти. Откуда пчелам тут, в гавани, взяться? Не видела Тая, а Митька врал, как дышал.
Но куда ему до деда Матвея! Дед за помощь всегда байками платит.
– Хорошо море с берега, – так начинает рассказ. – Был такой баркас, «Купец Орешкин»…
Пожевал губами, глазом зыркнул – слушают ли, и продолжал:
– Прошел, как говорится, огни, воды и медные трубы, а попал к черту в зубы. Еще при Александре дело было… вышел, значит, отсюда, и пошел… пошел…
– Куда пошел, дедо? Ну? – это Митьке не терпится.
– А ты не нукай! Не запряг! В Астрахань, что ли? А то в Азов… но! – коричневый палец вверх, – куда б ни пошел, а к сроку в порт не явился…
– Потонул? – ахнула Тая.
Сердце обмерло – до чего жалко матросиков!
– Ахи да охи не дадут подмоги, – наставительно крякнул дед, – может, и потонул… да только год спустя нашли двоих матросов. Да не в Астрахани, не в Азове…