– Костя! Товарищ младший сержант!
В тусклом свете ночника дежурный показывает мне на часы.
– Понял.
Я сажусь, ищу ногами тапочки.
– А Меркурий?
– Ждет.
– Что-то у тебя холодно, – говорю.
– Костя, – дежурный замялся.
– Что еще?
– Мне докладывать, так что если можно, быстрее.
– Быстрее, – говорю, – нельзя.
Я иду в умывальник, открываю кран, смотрюсь в зеркало: опухший, бледный, с мешками под глазами, довольно мерзкие рыжеватые усики. Еще тот защитничек. Может, сбрить? И тут же слышу, как скрипит дверь умывальника, и в зеркале появляется жалостливое лицо дежурного:
– Товарищ младший сержант, я первый раз дежурю, доложил, что вы ушли, а вы не ушли, придет Лысюк, а вы не ушли.
Значит, местным девушкам придется подождать.
– Из-за тебя я теряю привлекательность, – говорю дежурному. – Что нового?
Дежурный оживляется:
– В пять Дунька заходила.
– Так рано?
– Она сегодня на первом КПП…
– Понятно.
Дунька была местной дурочкой, плодом, как говорили, пьяной любви секретарши из штаба и заезжего майора ревизионного управления. Ей было лет двадцать пять, днями и ночами она бродила по городку, залезая то под одного, то под другого оголодавшего солдата.