Вечер прошёл сказочно. Я давно не была так счастлива, как сегодня, и не замечала, как летит время. После ужина мы ещё долго не могли разъехаться по домам. На улице похолодало ещё больше, и мы сидели в машине, в объятиях друг друга. Женя постоянно целовал мои губы, словно не мог насытиться, и в какой-то момент хрипло выдохнул мне в шею:
— Дьявол, ты меня с ума сводишь. Машунь, я хочу, чтобы ты стала моей по-настоящему.
Пьянящий дурман от его нежных ласк моментально испарился. Я напряглась, чувствуя, как по спине проносится холодок, и отстранилась.
— Я… — даже слов не находила в ответ на его слова.
— Маш, я же люблю тебя. У нас всё серьёзно, ведь так? Или это только с моей стороны?
— Я тоже тебя люблю, но… мне пора возвращаться.
— Зачем? Кому это нужно? Твой брак фиктивный. Давай останемся у меня этой ночью. Разве я не долго ждал, Машунь?
Я растерялась. Женя впервые так настаивал. Раньше он без лишних возражений прощался со мной, а сейчас даже не пытался ослабить объятий.
— Пойми, как мне тяжело, малыш. Я устал постоянно отпускать тебя, когда внутри всё разрывается от желания, — продолжал нашёптывать он, словно змей искуситель, пока его пальцы перебирали пряди моих волос.
Кровь прилила к щекам. Я отстранилась, насколько могла, а в голове хороводом кружились мысли. Возможно, у мужчин действительно всё гораздо сложнее, чем у женщин. Нам проще усмирять свои реакции и желания, нежели им.
— Жень, я не смогу вот так запросто не прийти домой на ночь, — ответила осторожно, не желая обидеть.
— Тогда давай хотя бы на часик? — предложил он мягким голосом. — Поехали, Машунь… пожалуйста…
8. Глава 7
Михаил
Тихий поворот ключа в замочной скважине раздался точно выстрел по моим натянутым нервам. Я медленно поднял голову, наблюдая через зеркальную стену холла, как Мария осторожно прокралась внутрь квартиры и закрыла за собой дверь. Она стояла неподвижно некоторое время, прислушиваясь к звукам. В доме было тихо — я никак не выдавал своё присутствие в гостиной. Маша осторожно сняла туфли и с протяжным, рвущимся из глубины души, радостным вздохом прислонилась стене.
Стакан в моей руке жалобно скрежетнул — так сильно я сдавил его пальцами. Меня раздирало на части от острого чувства безысходности и неподдающейся контролю ревности. Хотелось запустить этот чёртов стакан в стену, чтобы разлетелся на мелкие осколки вместе с моим самообладанием, но я не позволил себе даже шелохнуться.