На сцену, виляя бедрами, поднимается девица с саксофоном,
деланно улыбается и начинает играть. В музыке я разбираюсь слабо,
но слышу, что саксофонистка фальшивит и плохо держит ритм, да и
репертуар у нее простенький, кабацкий практически. Тем не менее
гости слушают как зачарованные, покачиваясь в такт музыке. На
бодрых мелодиях все улыбаются, на лирических — просветляются
лицами, а кабанчик-Виталя даже слезу пускает — вот уж от кого не
ожидал… Ясно-понятно — у исполнительницы Дар. Быть свободным от
Дара в такие моменты — все равно что оставаться единственным
трезвенником на разухабистой вечеринке.
Смотрю на Олю — лицо у нее взволнованное и словно бы светится
изнутри. Как же она красива в этом платье… краше была бы разве что
без него. Мы не так давно знаем друг друга, но Оля стала своего
рода фундаментом, основой моей жизни. Неужели я мог хотя бы
допустить мысль, что потеряю ее? Она такая красивая…
Открывается дверь, и в зал боком входит сутулый мужчина лет
тридцати в потертом пальто не по сезону. Запоздавший гость? Вид у
него совершенно не праздничный — усталый и пыльный какой-то; да еще
эти лохмы — не стильные длинные волосы, а просто неопрятно отросшая
стрижка. Пришелец не смотрит ни на жениха с невестой, ни на гостей,
а на одну только саксофонистку. Та, почувствовав его взгляд,
перестает играть, отбрасывает инструмент, бежит к дверям и повисает
у мужика на шее с воплем:
— Витя! Где тебя столько времени носило?! Я так скучала!
С тревогой оглядываюсь на Катюху — нужна ли ей чужая мелодрама
на собственной свадьбе? Невесты обычно не любят, когда кто-то
перетягивает на себя внимание в их особенный день. У буржуев есть
даже злое словечко «брайдзилла» — от bride (невеста) и Годзиллы. Но
Катя только улыбается — кажется, это внеплановое торжество любви ее
не сердит, а трогает.
Кто-то догадывается, что от приглашенной саксофонистки толку
больше не будет, и врубает медляк в колонке. Наиболее храбрые — или
наименее трезвые — гости выбираются на танцпол.
Оля сама подбегает ко мне:
— Ну, чего стоишь, Саня? Давай танцевать!
Давно я не видел ее такой оживленной… И, кажется, мы ни разу не
танцевали вместе. Я и не умею толком, но сейчас это совершенно
неважно. Главное — видеть улыбку в глазах любимой женщины,
чувствовать под тонкой тканью платья ее тело и глупо шутить,
неважно о чем — все равно оба мы будем смеяться…