Баронство
это небольшое, и последние годы моя семья существовала чисто за
счёт ренты, которую предприниматели платили за право работать на
нашей земле.
Я вошёл в
длинный, тускло освещённый коридор, и мужчина жестом позвал меня за
собой.
— Отведу
вас к дежурному врачу, у него и просите добро на посещение брата, —
сказал он.
— Так это
правда он?
Вместо
ответа охранник пожал плечами и пошёл дальше. В конце коридора была
неприметная дверь, в которую мужчина постучался.
— Савелий
Викторович, к вам посетитель!
— Кто
пожаловал? Приёмное время по будням! — раздался сонный ответ из-за
двери.
А висящие
на стене часы показывали шесть утра. Понимаю негодование дежурного,
я и сам любил поспать до обеда. Но он на работе, и филонить я ему
не позволю, когда дело касается моей семьи.
— Демьянов
Александр, — громко произнёс я, и мой голос звонким эхом разлетелся
по коридору.
— Какого
психа вы ко мне привели, Пётр Степанович? — голос за дверью
наполнился злобой.
— Нет,
Савелий Викторович! Лично печать родовую видел!
Стоило
охраннику это сказать, как ручка опустилась вниз, а дверь
открылась. На меня оценивающе взглянул мужчина в белом халате. На
вид ему было не больше сорока, но сильнее всего выделялись на его
лице синяки под глазами.
— Савелий
Викторович Белгородский, дежурный врач, — представился он, смотря
на сияющую на запястье печать — я специально не стал натягивать
рукав, чтобы ко мне было меньше вопросов.
— Меня
зовут Александр Олегович, и я пришёл узнать, правда ли мой брат
находится у вас, — я строго посмотрел на врача, как это делал мой
отец на переговорах.
Раньше
этот навык использовать не доводилось, но после моего воскрешения
всё кардинально поменялось.
— Мы не
можем знать наверняка, он это или нет. Многие приходили, члены
Святого ордена и друзья вашей семьи, но никто не может признать в
нём вашего брата. Этого человека нашли на окраине города, всего в
ожогах, через неделю после случившегося. К этому времени ваш брат
уже считался без вести пропавшим, как и остальные
родственники.
— Отведите
меня к нему.
—
Пройдёмте, — кивнул врач, и мы поднялись по лестнице на третий
этаж. Лифт в больнице не работал из-за недостатка финансирования,
что было видно по осыпающейся с потолка штукатурке.
В длинном
коридоре с одиночными палатами мигал свет. Сердца у меня больше не
было, но и без него в груди стало тесно. В горле образовался ком,
который увеличивался по мере приближения к палате брата. Хоть бы
это был он…