— Как можно быстрее приведите эту умницу в порядок,— сказал Крастен, насмешливо глядя на меня и подчеркивая слово «умница», — к вечеру она должна быть отмыта, накормлена и достойно одета. И объясните ей, как тут все заведено.
— Хорошенькая, хорошенькая, — восхищенно охали старушки.
— Да, — сказал он, — даже жалко будет отдавать такую красоту.
— Даже не думайте об этом, — замахали руками Клара и Сэльма, словно отгоняя слова Крастена.
Отдавать? Кому отдавать?
Я пыталась задать вопрос, но две старушки крутили меня так и эдак, разглядывая с головы до ног, восхищенно комментируя все, что видят.
И это было совсем не то, что на рынке.
Я чувствовала, что делают они это как-то по-доброму, как будто восхищаясь встреченной неожиданно дальней родственницей, которую когда-то потеряли и теперь снова воссоединились и любуются тем, как она похорошела за годы разлуки.
— А ножки какие, ох. А глазки, посмотри на эти голубые глазки, совсем как у нашего повелителя! А посмотри на эти ушки. Святой триединый император, это же просто чудо, а не девочка.
— Ну, ну, прекратите, раскудахтались ,как базарные бабки. Делайте, что велено и помалкивайте до поры.
Повелитель так тепло общался со с этими старушками, что я даже на мгновение забыла, каким он еще недавно был жестким и опасным. Определенно. здесь он ощущал себя хозяином и казалось, чувствовал себя куда расслабленнее, чем на рынке.
Я порадовалась, что даже у таккого холодного человека есть теплый дом и близкие люди.
— Хорошо-хорошо, повелитель, не извольте беспокоиться, я все сделаю, — сказала одна из бабушек, сложно сказать, которая из двоих, Сэльма или Клара.
— Пойдем, девочка, — сказала бабушка, и мягко взяв под руку, потянула меня вслед за собой.
—А вы, голубчик, лучше идите к себе поскорее, — сказала вторая бабушка участливо, и обернувшись, я заметила, как она несмело касается руки предводителя.
—… я еще не до конца уверен… здесь нельзя ошибиться… — я сумела уловить только обрывки их разговора, остальное мне услышать не удалось, потому что старушка стремительно уводила меня вглубь помещения.
4. Глава 3
Сэльма открыла дверь, и я замерла на пороге, не веря своим глазам.
Настоящая ванна.
Нет, конечно, не такая настоящая, как была в моем детстве, где горячей воды было сколько хочешь, и она бесконечно текла из крана.