— Не имею представления, милорд. Я думала, у меня здесь нет
врагов, но это… вряд ли это какая-то случайность! Ведь если бы его
нашла охрана, тогда меня и слушать бы не стали.
Его мой ответ совсем не устроил:
— И кто же оказался настолько смел, чтобы подписать тебе
приговор через мое настроение? Как думаешь, княжна?
— Не знаю! — воскликнула я, еще сильнее нервничая. — Но я
невеста великого князя Седьмой Окраины. Может, кто-то хотел
отомстить ему, а не мне?
Другой дракон от души расхохотался:
— Гниющий пень Рокка все еще жив?! Да еще и опять женится?
Интересно, сначала мир развалится или все-таки этот бессмертный
старик сдохнет?
— Помолчи, пожалуйста, Майер. Мне это действительно интересно, —
прервал приятеля Элвин. — Княжна, здесь вроде бы учится его сын. Не
мог он такую шутку устроить? Это же демоны — их веселые игры не
разберешь.
— Не знаю, милорд, — повторила неуверенно.
Я бы тоже на Аштара подумала, потому что буквально все остальные
вообще меня не знают. Но никак не могла придумать мотив. Я сына
жениха даже не раздражаю — это по сегодняшнему разговору в столовой
было понятно. Ему вообще на меня плевать. Но это же демоны — вон
даже дракон не понимает, на какую жестокость они способны ради
забавы.
Элвин наконец-то взял кольцо, но наклонился немного ко мне и
будто принюхался. Я боялась даже вдох сделать, застыла белым
истуканом. Затем он поднес перстень к носу и еще раз втянул
воздух.
— Пахнет тобой и кем-то еще.
Я со страхом вспомнила:
— Моя соседка… Она... Понимаете, я ей рассказала о находке! Она
тоже его трогала!
Элвин расслабился и будто вовсе потерял ко мне интерес. Отошел,
безразлично бросил перстень на полку над камином.
— Хорошо, княжна, ты можешь идти.
— И все?! — выкрикнул его друг тот вопрос, который назрел и у
меня.
— И все, Майер, — ответил ему Элвин. — Посмотри на нее — она
трясется как в лихорадке. От нее пахнет страхом и немного
отчаяньем. Она в этом лесу разномастных охотников заяц. Можешь
представить, что она вот прямо залезла в мои покои и стащила дедово
кольцо? А потом нацепила на лицо зеленую бледность и явилась сюда
трястись? На кой же черт ей это сдалось? В мои прекрасные глаза
посмотреть, чтобы их всю свою семейную жизнь потом
представлять?
— А может, она украла, поняла, что не сможет его спрятать, и
решила сдаться?