Но застыла перед зеркалом. Каким-то странным образом платье мне
стало немного мало, но, благодаря тянущейся ткани, я смогла
застегнуть все пуговицы. Я поправилась? Пригляделась лучше,
изумляясь. Нет, кажется, раздалась только грудь — она стала будто
выше, зато в талии под тканью оставалось место. И с волосами было
что-то не то — темно-русый цвет немного потемнел, я даже
рассмотрела фиолетовые отблески от светильника в прядях, которых
раньше никогда не замечала. Что происходит? У меня от всех бед
разум повредился?
Запоздало вспомнила, о чем говорил Зохар со своими
сопровождающими. Что-то о демонической силе, которая со временем
сделает меня женственней. Это ее он вдохнул во время поцелуя! Я
ведь и тогда почувствовала какой-то неприятный привкус, но все
списала на переживания. Но если я вижу изменения собственными
глазами уже наутро, то через несколько месяцев я стану какой-то
невообразимой красавицей? Или кем? А от меня хоть что-нибудь
останется, или я сделаюсь похожей на демоницу с иссиня-черной
шевелюрой и красным дымом перед глазами? Однако такая вероятность
меня не беспокоила — я готова была стать кем угодно, выглядеть как
угодно, даже если через месяц у меня отрастет горб и искривятся
ноги, как бывает у зверолюдов, лишь бы судьба все-таки
развернулась.
Всю неделю пути меня сопровождал отряд из людей великого князя.
Повозка его была богатой и очень удобной, но конечности все равно
затекали, а скуку перестали развеивать даже меняющиеся за окошком
пейзажи. От пепельного неба поначалу накатывала жуткая тоска, и она
не хотела исчезать, даже когда высь начала понемногу синеть. Мы
ехали на северо-запад, но почему-то климат здесь был немного суше и
теплее. На пятый день я уже переоделась в более легкое платье,
поскольку в прежнем было невыносимо жарко. А может, мы просто
попали в те самые осенние деньки, которые разбивают холода почти
летней температурой.
Когда въехали в Центрину, главный район империи, окруженный
семью Окраинами, то дороги изменились — стали чище и глаже. Здесь
вообще все было красиво — от желто-красной листвы на деревьях до
изящных оград поселений. Но мы не заезжали в города, я не могла
оценить их убранство изнутри, поскольку охрана опасалась моего
побега. Останавливались на ночевки в придорожных тавернах, но и там
предварительно разгоняли всех постояльцев. А в моей комнате со мной
оставались спать не меньше двух мужиков. Я даже в туалетной комнате
не могла задержаться, чтобы через пять минут не начинали барабанить
в дверь и удостоверяться, что я не просочилась в канализационный
сток. Я с ними ни о чем не разговаривала и не жаловалась. Толку
жаловаться? Они буквально собственной шкурой отвечают за то, чтобы
я доехала до университета. Разве я на их месте вела бы себя более
тактично? Но это понимание не делало назойливых попутчиков в моих
глазах друзьями.