– Мы тут искали машину угнанную, а нашли гараж с шестью ворованными машинами. Среди них – «линкольн» Маши Распутиной. Ты с ней в каких отношениях?
– В нормальных.
– Хочешь, вернём ей машину?
– А что за это?
– Ничего, пусть в ресторане ребятам проставится, и всё.
Я позвонил Маше. Машина была в угоне уже полгода, и никто её не искал.
Маша была счастлива, но сразу поехать за машиной они не могли, им с мужем надо было лететь в Сочи на концерт. Из Сочи они звонили мне каждые два часа, беспокоились.
Приехав в Москву, муж Володя сразу же поехал за «линкольном». Потом, когда он перегнал машину к себе во двор, он отзвонился мне и сказал:
– Я проехал шесть постов ГАИ. Нигде меня ни разу не остановили!
Хотя в то время в Москве не так много было «линкольнов», тем более угнанных.
На другой день в «Московском комсомольце» появилась заметка, в которой было написано, что воры, узнав, чья это машина, пригнали её и поставили под окном.
В ресторан мы не пошли, а передачу с Машей сделали. Очень даже неплохую.
Единственное, что омрачило Машино настроение, это то, что присутствовавший на передаче Аркадий Вайнер сказал, что у Машиных песен плохие тексты. Это, конечно, не так. Тексты писал Леонид Дербенёв, а он плохо не писал.
Маша считала, что Вайнер это сказал из-за дружбы с Таничем, что тоже было неверно.
С Дербенёвым всё время происходили какие-то чудные истории. Он так давно писал песни, что однажды в сбербанке работница, прочитав на книжке фамилию Дербенёв, закричала:
– Нина, иди сюда, посмотри, сын поэта Дербенёва пришёл!
Дербенёв был очень остроумным человеком.
Мы с ним были в квартире у администратора эстрады Паши Леонидова. Этот администратор в сорок лет решил стать поэтом-песенником, и через три месяца после этого решения уже был творческий вечер поэта Павла Леонидова.
Так вот, мы сидели у Паши дома, и он похвалился, что начал писать детские песни.
Дербенёв закричал:
– Паша, умоляю тебя, не трогай детей. Давай лучше объявим по радио, что тебе нужны деньги. Родители скинутся, лишь бы ты не писал.
Мы с ним ходили в одну и ту же церковь, жили на соседних улицах и даже написали одну программу для «Голубых гитар» – был такой ансамбль.
Дербенёв дружил с Львом Лещенко и как-то остроумно заметил:
– Лёва такой добрый, что, если бы он был женщиной, всё время ходил бы беременной.